Книга: Мир животных: Беспозвоночные. Ископаемые животные

Типы червей: плоские, круглые, кольчатые и немертины

Типы червей: плоские, круглые, кольчатые и немертины

Черви — это уже животные не радиальной, а двусторонней (билатеральной) симметрии. Тело их обычно удлиненное (у некоторых — даже очень!) и сплошь покрыто, как чехлом, кожно-мускульным мешком — это сросшиеся эпителий и мышечные волокна. Причем мускулатура червя не разделена на отдельные пучки мышц, как, скажем, у членистоногих и других более высших животных. Единой оболочкой одевает она все тело червя.

Сокращая в последовательном порядке свою мускулатуру, черви и передвигаются. Правда, у некоторых снаружи по всему телу растут реснички: они плывут, ударяя ими по воде. Наконец, у третьих (самых совершенных червей) тело приводят в движение особые, похожие на зачаточные конечности, выросты тела.

Низшими червями называют плоских и круглых, высшими — кольчатых. Так вот, у высших червей впервые в эволюционном ряду животных мы наблюдаем зачатки дыхательной и кровеносной систем. Правда, сердца у червей, даже высших, еще нет.

Пищеварительная система тоже усложнена по сравнению, например, с кишечнополостными. Впрочем, у плоских червей она почти такая же, как у кишечнополостных. У всех же других кроме рта есть еще и кишка, слепо замкнутая или открывающаяся на заднем конце тела анальным отверстием. Особых пищеварительных желез, как, например, печень, у червей еще нет.

Червей известно более 20 тысяч видов, больше трети из них — паразиты. Размеры очень разные: от нескольких десятых долей миллиметра до 40 метров! Столь невероятно длинных ленточных червей-паразитов находят порой в кишечнике серых китов.

У червей (даже уже у плоских) мы встречаем то весьма важное для жизни морфологическое образование, которое называют мозгом. Это еще, конечно, не настоящий мозг, только его первый зачаток — сгусток нервных клеток, именуемый ганглием. Он уже располагается там, где положено быть голове, — в переднем конце тела. От ганглия назад отходят две — пять пар нервных тяжей. Поперечные перемычки — комиссуры — соединяют их.

Мир плоские черви ощущают очень примитивно. У одних для этого служат глаза и органы равновесия — статоцисты. У большинства же других — лишь особые чувствительные реснички, воспринимающие механические и химические воздействия.

Однако главная особенность плоских червей — это паренхима, рыхлая соединительная ткань, которая заполняет все пространство внутри червя между органами и кожно-мускульным мешком. Поэтому полости тела у плоских червей нет. У круглых и кольчатых она есть.

Нет у плоских червей и органов дыхания: кислород воспринимают всей поверхностью тела.

Нет и крови! Питательные вещества разносит по всему телу сама кишка. Она многократно ветвится, ее «капилляры» проникают через паренхиму во все ее уголки.

Еще тем примечательна кишка плоских червей, что заканчивается слепо: анального отверстия нет. Непереваренные остатки пищи выбрасываются наружу через рот. А рот помещен у них природой не всегда спереди, на «голове», а часто и посередине тела, бывает, что и вовсе сзади. Наконец, у тех из них, которые живут паразитами в кишечнике какого-либо животного, нет вообще никакой пищеварительной системы. Питательные вещества в готовом уже виде они всасывают, так сказать, «кожей».

Самые низшие из плоских червей — турбеллярии, или ресничные черви. Все они — обитатели морских и пресных вод (не паразиты). Размером невелики: от миллиметра до нескольких сантиметров. Плоские, удлиненные, сверху покрыты ресничками. С их помощью, а также извиваясь они плавают. Немногие бесцветны или белы, большинство окрашено ярко.

Планарии (особый отряд пресноводных турбеллярий), кроме всего прочего, интересны тем, что способны к исключительно сложной регенерации: если отрезать у планарии голову, то вскоре эта голова восстановит все недостающее туловище, а туловище, лишенное головы, приобретет голову с новым «мозгом». Больше того, если разрезать планарию на триста кусков, то каждый кусок восстановит часть за частью все недостающие органы, и полноценный, «новенький» червь (в тристакратном числе!) предстанет перед нами.

У планарий, несмотря на всю примитивность их «мозга», вырабатываются, однако, условные рефлексы! Действием света или электрического тока вызвали у планарий определенные реакции на эти раздражители. А потом разрезали червей пополам и половинки поместили в различные сосуды. Стали прежними же средствами «раздражать» планарий, чтобы узнать, как теперь они поведут себя. И что же получилось? Воссоздавшие недостающие части тела планарии сохранили выработанные у них до операции рефлексы. Даже те черви, которым пришлось отрастить новую голову!

Добились еще более странных результатов: кормили «необученных» планарий частицами тела «обученных» и этим самым кормом «привили» им условные рефлексы, выработанные у съеденных ими сородичей.

Очевидно, во время опытов по обучению в организме планарий образуется какое-то вещество, которое распространяется по всему телу червя. Есть гипотеза, что вещество это — РНК (рибонуклеиновая кислота), которая ответственна кроме многого другого еще и за сохранение памяти.

Это удивительные существа, планарии! Расселились они по всему миру: живут и в море, и в пресной воде, и в тропических лесах во мху. Пестрые, разноцветные «ленты» длиной с ноготь, а то и с ладонь, они не ползут, а, скорее, скользят, словно струятся, со скоростью несколько метров в час, по слизистой «дорожке», которую предварительно сами под себя подстилают. «Вынюхивают» улиток и дождевых червей. Поймав червя, планария терриколя крепко обнимает его своим плоским телом и, опрыснув кишечным соком, переваривает, даже не дав себе труда проглотить его.

Ну, а если саму планарию захочет кто-нибудь проглотить, он должен прежде подготовить свои нервы к спектаклю с вивисекцией, который она может перед ним разыграть. Когда терриколе угрожает опасность, она, бывает, вдруг сама разрывает себя на куски, и перед изумленным врагом вместо живого червя замирают, округлившись, десять — двадцать слизистых комков. Через несколько часов, когда опасность минует, каждый комочек, регенерируя орган за органом, воссоздает целого червя!

Эти в высшей степени уникальные способности выручают планарий и в другой беде: когда приходится им подолгу голодать. Месяцами могут они ничего не есть. Собственно, не совсем так: если нечего есть вокруг, они едят себя! Клетка за клеткой их органы добровольно и своим, так сказать, ходом отправляются в кишечник и там перевариваются. Сначала приносят себя в жертву половые органы, потом мускулы. Но никогда, даже если и в самом себе червю нечего будет есть, он не пожирает свой мозг и нервы. В них вся его суть!

Были случаи, что, голодая по полгода и без жалости себя в себе переваривая, планарии съедали шесть седьмых своего тела. Всемеро становились короче! Но когда им опять давали пищи вдоволь, быстро росли и обретали вновь потерянные и вес, и размеры.

Сосальщики, или трематоды, — своего рода упростившиеся турбеллярии. А упростились они потому, что стали паразитами. Эктопаразитами, живущими на жабрах и коже рыб, и эндопаразитами, поселяющимися в различных органах (главным образом в печени) разных беспозвоночных и позвоночных животных (в том числе и человека).

Упрощение свелось, например, к потере ресничек и глаз (хотя у личинок сосальщиков глаза есть).

Зато приобретено нечто новое: присоски. Одна — на переднем конце тела (в глубине ее — рот), вторая — на животе (подкласс двуусток). Когда присосок много, на заднем конце тела иногда их заменяет «сложный присасывательный диск» (у многоусток).

Размеры сосальщиков внушительнее, чем размеры турбеллярий: от одного миллиметра до полутора метров.

Жизнь многоусток проста. Из яйца, покинув рыбу, выходит личинка, которая, немного поплавав, вновь возвращается к рыбе (той же или иной) и присасывается к ней, превращаясь во взрослого червя.

У двуусток жизненный цикл сложнее. У них не один хозяин, в котором они паразитируют, а два или даже три. Схематически этот цикл можно изобразить так (имеется в виду печеночная двуустка — фасциоля гепатика).

Взрослая двуустка — печень мелкого и крупного рогатого скота (порой и человека). Ее оплодотворенные в печени яйца по желчным путям проникают в кишечник хозяина и с экскрементами выходят наружу. Тут они должны обязательно попасть в воду (не попадут — погибнут). В воде из яйца выходит личинка. «Мерцая» ресничками, она плавает и затем внедряется в тело промежуточного хозяина — улитки малый пудовик. Там превращается в неподвижную «груду» клеток — зародышевых шаров. Они растут, делятся — следует ряд партеногенетических размножений, в результате которых образуются церкарии. Это, можно сказать, уже готовые двуустки, но только маленькие и с длинным хвостом. Энергично им двигая, церкарии, выбравшись из улитки, плавают в воде. Потом опускаются на водоросли или прибрежную траву и превращаются в цисты. Те долго сохраняют жизнеспособность: ведь, может, еще не скоро свершится то, что требуется. А требуется, чтобы цисты вместе с травой съели овцы или коровы. В их кишечнике из цисты выходит взрослая двуустка и проникает в печень основного своего хозяина. Цикл замкнулся.

Но случается, и нередко, что этот жизненный цикл паразита усложняется тем, что в игру входит второй промежуточный хозяин. Некоторые церкарии, покинув улитку, не спешат инцистироваться, а проникают в тело какого-нибудь водяного насекомого и только в нем превращаются в цисты. Тогда, чтобы попасть в корову или овцу, нужно, чтобы эти парнокопытные на водопое вместе с водой проглотили и зараженное двуусткой насекомое.

Очень опасна также кошачья двуустка (паразит печени кошки, собаки и человека). Иногда даже человек, зараженный этими двуустками, день за днем теряет жизненные силы и умирает. Ее промежуточные хозяева — моллюски и рыба.

Легочная двуустка паразитирует в легких человека, а также кошки, тигра, собаки, свиньи и других животных. Особенно она распространена в Восточной Азии.

Кровяная двуустка страшна человеку тем, что поселяется в венах брюшной полости, почек и мочевого пузыря. Эти органы воспаляются, изъязвляются, появляется кровавая моча и камни в мочевом пузыре. Болезнь называется бильгарциозом. Церкарии кровяной двуустки проникают в тело человека, когда он купается.

Есть и другие кровяные двуустки, которые вызывают у человека анемию, а в иных случаях и смерть.

Словом, двуустки, мягко говоря, очень неприятные паразиты. Их много разных, и жизненный цикл не всех еще изучен. Чтобы предостеречь себя от заражения ими, нужно по крайней мере не пить сырую воду и не есть немытых овощей и фруктов

Человек знающий, прочтя название этой главы, возможно, спросит: «Какого солитера?» Ибо все они разные, и жизнь не у всех одинаковая. Мы, следуя принципу, положенному профессором В. А. Догелем в основу своего труда о беспозвоночных, рассмотрим сначала жизнь вооруженного, или свиного, солитера и проследим по ходу рассказа его необычные превращения.

Прежде всего, как он выглядит, этот плоский червь. У него нет пищеварительной системы и никаких органов чувств. Спереди выдается головка (сколекс), наделенная присосками и крючьями. За нею следует длинная, лентовидная цепочка (стробила), составленная из подобных во всем (и внутренне и внешне) члеников — проглоттид. Только размеры у них неодинаковые: чем дальше членик от головки, тем он крупнее. Члеников может быть до нескольких тысяч, а длина всего свиного солитера — до трех метров.

Зрелые (с оплодотворенными яйцами) задние членики постоянно отрываются от цепочки и с экскрементами выходят наружу — из человека во внешнюю среду, потому что свиной солитер паразитирует в нашем тонком кишечнике. Здесь он всасывает питательные соки перевариваемой человеком пищи.

Итак, яйца солитера вышли наружу: выпали из лопнувших члеников. Дальше необходимо, чтобы их так или иначе проглотила свинья. Без этого они дальше развиваться не могут.

В кишечнике свиньи из яйца рождается странная, надо сказать, личинка (онкосферой ее называют). Шарик, сложенный из многих клеток, и шесть хитиновых крючков на нем — вот что она собой представляет. Действуя активно этими крючочками, онкосфера внедряется в стенку кишки или желудка. Оттуда попадает в кровеносный или лимфатический сосуд, из него — в печень, мышцы, сердце, легкие или в мозг. Куда бы из названных органов она ни попала, вскоре превращается в финну. Так называют особую стадию развития, через которую проходят все ленточные черви. Финну еще именуют «пузырчатой глистой», потому что это, если судить внешне, пузырек, наполненный жидкостью. У свиного солитера финна примерно с горошину.

Если же рассмотреть ее внимательнее, то можно заметить где-либо на ней небольшую ямку, а внутри этой ямки — зачатки присосок и крючьев. Это как бы головка червя (сколекс), втянутая внутрь финны.

Тут в органах свиньи рост и все превращения финны приостанавливаются. Для дальнейшего развития она должна попасть в кишечник человека. Ждать этого может долго: несколько лет. Съев полусырое, плохо прожаренное или просоленное мясо свиньи, человек заражается финной солитера. В человеческом кишечнике финна выворачивает втянутую до этого внутрь себя головку. Ее присоски и крючья надежно цепляются за стенку кишки, и вот уже солитер начал жить, наращивая и наращивая сзади от головки все новые и новые членики…

Бывает, что не один солитер, а много их поселяются в кишечнике человека. У одного пациента, например, после обработки его соответствующими препаратами «отошло» 104 головки вооруженных цепней и великое множество стробил общей длиной 128 метров!

Хотя свиной цепень (и так называют еще солитеров) мельче бычьего, однако он опаснее его. Дело в том, что свиной солитер может паразитировать не только в кишечнике человека, но в виде финн и в других внутренних органах: в печени, даже в мозге и даже в глазах! Из них финну уже никак не выгонишь и потому нередко ее там поселение вызывает смерть.

Можно заразиться от нечистых рук, белья, продуктов, но у тех людей, кишечник которых поражен свиным солитером, опасность приобретения от него другой, еще худшей неприятности много выше. Происходит это обычно при рвоте: тогда членики глиста попадают из кишечника в желудок, а из него уже онкосферы разносят финны по другим упомянутым выше органам.

Есть еще очень опасные солитеры, которые паразитируют в человеке только в стадии финны. Но о них несколько позже. Сейчас — несколько слов о бычьем солитере (его называют также невооруженным, так как у него нет крючьев, а только мощные присоски). Так вот, этот солитер — самый большой из тех, что живут в человеке, — до десяти метров его стробила! Каждый способный к размножению членик длиной 1,6–3 сантиметра, а шириной — пять — семь миллиметров. Зрелыми они становятся начиная с двухсотой проглоттиды, а всего проглоттид (то есть члеников) свыше тысячи. Он живет в тонком кишечнике человека долго: в среднем 18–20 лет, производит ежегодно до 600 миллионов яиц, а за всю жизнь — около 11 миллиардов!

Промежуточный его хозяин — крупный рогатый скот, в мышцах которого ждут своего часа финны бычьего солитера. Человек заражается ими, когда съест непроваренное или непрожаренное как следует говяжье мясо.

Эхинококк, о котором обещано было выше рассказать, в противоположность другим солитерам сам невелик (полсантиметра), а «финна этого глиста образует пузырь, достигающий размеров яблока, а иногда даже размеров детской головы»).

Волк, лиса и наш друг собака — в их кишечнике живет эхинококк. А стадии финны покоятся в печени, легких и других органах крупного и мелкого рогатого скота, свиней, лошадей, иногда кроликов и, что самое опасное, — также и человека. Мы гладим собаку, многие позволяют ей лизать руки и лицо (рук, как правило, после этого не моют), а ведь она может быть заражена эхинококком (степень заражения колеблется от одного процента в Берлине до 28 процентов в Исландии).

Когда финна эхинококка еще маленькая, зараженный ею человек может не испытывать никаких болезненных ощущений. Если же она велика, то разрушает орган, в котором помещается, опасна и соседним органам. А как велика она может быть, показывает такой пример: из печени одной коровы извлекли эхинококка весом в 64 килограмма!

Чтобы покончить скорее с этой неприятной темой, упомяну еще лишь одного ленточного червя — мозговика. Взрослым он живет в кишечнике собак, но его финны поражают мозг овец, вызывая у них так называемую вертячку: овца движется и движется по кругу, пока через месяц-полтора не умрет. «В конце XIX века во Франции до 1 миллиона овец ежегодно погибало от мозговика». Тяжелые потери от него несла и Англия.

Жизненный цикл аскарид довольно прост. Но вот миграции их в теле человека до конечной цели — кишечника почему-то сложны.

С экскрементами яйца аскарид выходят из кишечника. В воде и вообще во всякой сырости они очень долго сохраняют свою жизнестойкость. Даже в формалине, который убивает все живое, они не гибли до пяти лет!

Заражается человек яйцами аскарид, когда пьет грязную воду или ест немытую пищу. Вскоре из яиц выходят личинки. Им бы и оставаться тут, в кишечнике, куда они попали, развиваться и расти. Но нет, происходит нечто странное: их непонятные странствия чуть ли не по всему организму человека. Они, личинки аскарид, внедряются в стенку кишки, из нее попадают в вены, ток крови приносит их в печень, затем в сердце и, наконец, в легкие. Там из крови активно переходят в альвеолы, в бронхи, оттуда — в дыхательное горло и рот и лишь изо рта со слюной через пищевод и желудок опять попадают в кишечник, то есть к месту старта своего непонятно для чего проделанного путешествия. Без него, без этой миграции, они не развиваются. Но, попав вторично в кишечник, быстро превращаются во взрослых червей, растут и вырастают до довольно внушительных размеров: самцы до 25, а самки — до 40 сантиметров длиной.

В Китае, где подобные же обычаи, такое же массовое заражение аскаридами.

Вред от аскарид, может быть, не столь велик, как от солитера, но все же это опасные глисты. Боль в животе, катары, потеря аппетита — это еще не самое страшное. Более неприятна их склонность к миграциям даже и в зрелом возрасте. Из кишечника они нередко проползают в желудок. Оттуда поднимаются по пищеводу и могут попасть и в дыхательное горло, что влечет за собой тяжелое удушье, что особенно опасно для детей.

Тема, как видите, неприятная, но, считаю, обязательно достойна того, чтобы рассказать о ней в популярной литературе, так как специальную, научную мало кто читает, а знать о вредоносности глистов должен каждый, дабы уберечь от опасного с ними соприкосновения и себя и своих близких.

Аскариды — это уже не плоские черви, как солитер, а круглые. Тело их одето плотной кутикулой. Спереди — рот, сзади — порошица. Кровеносной и дыхательной систем нет, органов чувств тоже почти нет: только осязательные бугорки на теле. Жгутики и реснички у большинства (даже у личинок) вы тоже напрасно стали бы искать. Отсутствуют. Почти половина круглых червей живет свободно в воде морской и пресной или на земле, во влажной листве. Чуть больше половины — паразиты.

Острицы, которые так мучают детей (да и взрослых людей нередко), — тоже круглые черви. Они невелики: 0,5–1 сантиметр. Самки с оплодотворенными яйцами из тонких и толстых кишок, где эти черви паразитируют, опускаются вниз — к анальному отверстию. Здесь собираются во множестве, вызывая сильный зуд в соответствующем месте. Заражение происходит все от тех же немытых рук и пищи.

Власоглав — другой круглый червь — длиной до пяти сантиметров. Его передняя половина тонка на удивление — волосовидна. Вбуравливаясь ею в стенку слепой кишки, он держится там крепко, и изгнать его нелегко. Вред не очень велик от него, если не считать, что порой он бывает причиной аппендицита. В некоторых странах почти все население заражено власоглавами.

«Бледную немочь» (малокровие, которое порой приводит к смерти человека) вызывает другой круглый червь — свайник двенадцатиперстной кишки. Впиваясь в ее эпителий хитиновыми зубами, он ест его, «а также сосет кровь, поглощая до 0,5 кубического сантиметра крови в день».

Источник заражения — нечистая вода, выпитая без кипячения. Но чаще свайник проникает в кишечник человека путем, подобным тому, который проделывают аскариды. Когда человек купается или просто обмывается зараженной личинками свайника водой, они, эти личинки, неуловимо быстро внедряются в кожу человека, попадают в кровь, а дальше все, как у аскарид: с кровью — в легкие, из них — в бронхи, глотку, в пищевод, желудок — и вот они уже на месте своего паразитического назначения: в двенадцатиперстной кишке.

Трихиноз опасен главным образом любителям свиных окороков, грудинок и так называемой вестфальской ветчины (то есть полусырого свиного мяса).

«Мускульные» потому, что бывают еще кишечные трихины. Таков их жизненный цикл — часть его они проводят в кишечнике, часть — в мышцах. В мясе свиней, сильно зараженных трихинами, их бывает очень много: до 15 тысяч на каждый грамм свинины. Проглотив покоящихся в мышцах трихин (они там сохраняют жизнеспособность долго — до 20 лет и более), человек заражается ими. В его кишечнике из капсул выходят молодые трихины. Повзрослев, они копулируют (самцы оплодотворяют самок). После чего первые погибают, а самки устремляются через кишечный эпителий в лимфатические сосуды, где откладывают яйца. Из яиц выходят личинки и проникают в мускулатуру (даже в мышцы глаз!). Там растут, питаясь тканями, в которых поселяются, и затем окружают себя капсулой. Для дальнейшей активной жизни они должны попасть в кишечник свиньи или крысы. В них совершается главный цикл существования трихин в природе (человек — лишь тупиковый путь, если, конечно, его, зараженного «мускульными» трихинами, не съест свинья или крыса). В свиней попадают трихины, когда эти всеядные животные пожирают дохлых или живых крыс либо отходы свинобоен. Там же и крысы заражаются трихинами или же тогда, когда поедают друг друга, что случается нередко.

Трихиноз — тяжелое заболевание (смертность — до 30 процентов). Основные его симптомы похожи на признаки брюшного тифа: поносы, головная боль, отек лица, ломота во всем теле, температура повышается до 40 градусов и выше.

Борьбу с трихинозом ведут, уничтожая крыс в свинарниках и проверяя поступающее в продажу мясо. Неклейменые свиные окорока и туши есть не рекомендуется.

Ришта, или медицинский струнец, тоже очень опасен людям. Пьет, скажем, человек воду из пруда или арыка и вместе с ней проглатывает рачков-циклопов, а они — промежуточные хозяева ришты. Из кишечника человека личинки ришты проникают в соединительную ткань, та воспаляется, получается подкожный нарыв (обычно на ногах, руках, реже — в других местах). Полость нарыва заполнена «свернувшейся в клубок самкой». Она похожа на беловатую бечевку и длиной бывает до метра. Ее называют также нитчаткой или филярией.

Когда в самке нитчатки созреют личинки, нарыв прорывается, из него высовывает свой конец самка и выбрасывает наружу множество личинок (чтобы жить дальше, они, как уже говорилось, должны попасть в циклопа). Самые тяжелые последствия заболевания наступают тогда, когда случится загрязнение нарыва или если червь разорвется: его содержимое «изливается в язву, причиняет мучительную боль и вызывает флегмону». Профессор В. А. Догель рассказывает, что местные жители, например Бухары, так изгоняют червя из открывшейся язвы: осторожно, чтобы не порвать его, наматывают выступающий наружу конец ришты на палочку. За день удается вытащить три-четыре сантиметра червя, «так что такое лечение занимает около двух недель».

Заболевание риштой встречается главным образом в тропиках и субтропиках, а у нас — местами в Средней Азии. В тех же самых областях мира другая нитчатка — филярия Банкрофта причиняет человеку так называемую слоновую болезнь (элефантиазис). Эти нитчатки поселяются в лимфатических сосудах, вызывая их воспаление. В. А. Догель пишет: «Пораженные места (ноги, мошонка, руки, груди) резко увеличиваются в размерах, например опухоль мошонки может иногда достигать веса свыше 70 килограммов». (Если только это не опечатка, что-то уж очень много.)

Переносчики филярии Банкрофта — кровососущие комары.

В народе, особенно прежде, бытовало поверье: когда купаешь лошадь, нельзя будто бы хватать ее за хвост, потому что тогда волосы, выпадая из него, превращаются в червей-волосатиков, а те опасны якобы для человека.

Поверье это основано на недоразумении: волосы, выпавшие из конского хвоста, в червей не превращаются, но черви-волосатики — реальная действительность. Они нитевидны, обычно длиной в несколько сантиметров, но бывают и до полутора метров. Человеку волосатики не опасны: они паразитируют в членистоногих, особенно в насекомых — жужелицах, в других жуках, в кузнечиках и пр.

В насекомых черви растут и созревают и, созрев, пробуравливают где-либо хитиновую броню, ползут к воде и живут в ней (либо выбираются из хозяина, когда тот так или иначе попадает в воду).

В воде самки откладывают яйца, соединенные в шнуры, на подводных растениях и прочих подобных предметах. Затем и те, и другие (самцы и самки) умирают. Из яиц выходят личинки, совсем непохожие на взрослых червей, их породивших, некоторое время живут свободно в воде или в сырой земле, а затем найдут нужное насекомое и проникают в него. В нем уже превращаются во взрослых волосатиков.

В заключение из весьма неприятной, надо сказать, сферы паразитических круглых червей перенесемся в мир свободно живущих их собратьев. Из них коловратки — самые приятные. Милейшие существа! Они очень малы: обычно с крупных инфузорий (редко длиной до двух миллиметров). Коловратке аскоморфе миниме принадлежит мировой рекорд самого маленького многоклеточного животного — 0,04 миллиметра ее размер.

Русское название коловраток означает, что природа наделила их коловращательным устройством. Действительно, нечто подобное у них есть: это два венчика мерцающих ресничек, которые постоянно в движении. Впечатление такое, будто два колеса вращаются — одно надо ртом, второе позади него. Это «вращение» образует движущую силу, когда коловратка плывет, оно же загоняет и пищу в рот. А пища их — в основном жгутиконосцы и мелкие водоросли.

У коловраток есть просто устроенные глаза, но дыхательной и кровеносной систем у них нет. Нет и кожно-мускульного мешка, который одевает тело большинства круглых червей, а лишь отдельные мышечные волокна.

Коловратки — раздельнополы. Самки много крупнее самцов и встречаются в большом изобилии. Самцы (их называют карликовыми) потеряли многие имеющиеся у самок органы и после копуляции (оплодотворения) умирают. А самки живут и постоянно плодятся. Может возникнуть вопрос: как это у них получается? Ведь самцов мало, да и те после копуляции погибают. На всех самок, наверное, не хватит самцов…

А в жизни коловраток они не очень-то часто и нужны.

Весной из пролежавшего на дне всю зиму яйца выходят только одни самки. Они растут и вскоре начинают размножаться партеногенетически, то есть без оплодотворения. Следует ряд таких партеногенетических поколений, где больше, где меньше (это зависит от условий среды). Но вот наконец самки стали откладывать мелкие яйца: из них выходят самцы. Оплодотворив вскоре самку, умирают, а та вновь откладывает крупные яйца, из которых родятся самки, приступающие к партеногенетическому циклу размножения.

Большинство коловраток живет в пресной воде, в море их меньше. Многие плавают у поверхности воды — планктонные формы. Особые выросты тела обычно облегчают им эту навигацию.

Другие живут у дна. Ползают по нему на манер гусениц-пядениц. Есть среди них и вовсе навсегда прикрепленные ко дну. Обычно сидящие коловратки окружают себя студенистой защитной оболочкой, либо состоит она «из склеенных вместе в правильные комочки испражнений коловратки, которыми трубки обложены, как микроскопическими кирпичами».

Некоторые коловратки живут и на суше: во мху и лишайниках. Этих последних (а также некоторых водяных) можно высушить до основания, а они не погибают! Если через несколько месяцев или даже лет осторожно напитать их водой, тогда спавшие в глубоком анабиозе высушенные коловратки вновь оживут.

Нормальные (не высушенные) коловратки погибают и от холода и от кипятка. А вот высушенных можно кипятить пять минут, и они сохранят свою жизнеспособность. Можно погрузить их в жидкий гелий и охладить до температуры, близкой к абсолютному нулю — минус 270 градусов, — они выдержат!

Эти животные считаются высшими червями. По сравнению с червями низшими они сделали большой шаг вперед в своей эволюции. Хорошо у них развиты органы чувств: осязания, обоняния, вкуса, зрения и даже слуха.

Глаза кольчецов много совершеннее, чем у всех описанных до них червей. У некоторых аннелид они способны даже к аккомодации, то есть фокусировке на разные расстояния. Глаза помещаются обычно на голове, но даже и на хвосте, на щупальцах, в разных местах на теле.

У кольчатых червей мы наблюдаем первое в органическом мире зарождение ног, точнее, органов, которые со временем разовьются в ноги. Это параподии — похожие на лопасти выросты со щетинками на концах, располагающиеся по бокам каждого сегмента. Но есть они только у многощетинковых червей, или полихет. Прочие аннелиды — олигохеты (малощетинковые черви), пиявки и эхиуриды лишены параподиев. У них (кроме большинства пиявок) есть только немногочисленные щетинки.

Полихеты и эхиуриды обитают в море, олигохеты и пиявки — почти все жители пресных вод и суши. Правда, некоторые виды полихет поселились в некоторых реках и озерах (например, в Байкале) и даже на суше, «среди пальм, на плантациях бананов и какао».

Однако море — основное место обитания полихет, особенно его прибрежья, в широтах теплых и тропических, но встречаются они и на больших глубинах, и в северных морях их немало.

Одни полихеты живут на дне, часто зарываясь в песок, другие — плавают в толще воды (пелагический, как говорят зоологи, ведут образ жизни). Многие из этих червей хищники и наделены мощными челюстями. Охотятся на малых рыб, рачков, моллюсков, других полихет. Немало известно многощетинковых червей, которые питаются только водорослями и другими растениями. Кстати сказать, тот червь, что живет на суше «среди пальм, на плантациях бананов и какао», ест перепрелые листья и фрукты. Паразиты тоже встречаются, но их мало.

Поведение у полихет более сложное, чем у других червей. У некоторых наблюдали брачные игры и борьбу за территорию.

Морской червь нереис, на которого с таким воодушевлением охотятся рыбы, в родной стихии прячется в норках на дне. И в аквариуме ищет, где бы посидеть спокойно, долго ищет укрытия, и, если ничего подобного нет, черви свиваются клубком, сплетаясь воедино.

Положим на дно аквариума стеклянные трубочки. Вскоре черви находят их и забираются внутрь. Если трубочек на всех не хватает, бездомный нереис, внимательно обследовав несколько уже заселенных трубочек, пытается забраться в одну из них. Затем события могут развиваться тремя путями: либо новоявленный претендент уйдет подобру-поздорову, либо заберется в дом к его владельцу, и они будут мирно жить вместе, либо, наконец, зайдя сзади (не с той стороны, где у владельца трубочки голова), пришелец начнет кусать и рвать челюстями спрятавшегося там нереиса и вытащит его из дома.

Обычно тут же начинается драка: бойцы сходятся голова к голове и кусают друг друга. Борьба продолжается три — пять минут, после чего побежденный червь удаляется. У некоторых видов нереисов драки с себе подобными вне дома редки, у других постоянны и носят выраженный характер борьбы за территорию.

Один из нереисов стал у нас переселенцем из моря в море. Давно замечено, что в Каспии осетровые рыбы менее жирны и хуже растут, чем в Азовском море. Меню их там и тут отличается, собственно, только тем, что в Азовском море водятся многощетинковые черви, а в Каспии их нет. Советские ученые задумались над этой проблемой. Академик Л. А. Зенкевич и его сотрудники наметили смелый план: переселение нереисов из Азовского в Каспийское море. Вначале в лабораториях проверили, годятся ли новые намечаемые для нереисов условия жизни. Получилось, что годятся. Тогда (в 1939–1941 годах) завезли из Азовского моря в Каспий 60 тысяч нереисов. На новом месте они быстро расплодились и дают теперь обильный корм для осетровых рыб.

Полихеты пищей могут служить не только осетровым рыбам, но и людям. В этом убеждает нас пример знаменитого палоло.

Палоло живет в расщелинах рифов, ловит рачков и червей. Он и сам многощетинковый червь, но очень уж необычный. В октябре (а затем в ноябре) палоло роится. Покидает рифы и плывет к поверхности. Но не весь палоло уплывает, а только его половина: задняя часть червя.

Она принаряжается: у самцов становится ярко-желтой, а у самок — буро-красной. По бокам у нее вырастают большие ножки-весла — параподии, а над ними глазки прорезываются: у путешественницы нет головы, а смотреть, куда плывешь, все-таки надо.

Загребая ножками-веслами, половина палоло уплывает вверх. Плывет к поверхности океана — у островов Самоа и Фиджи в Тихом океане. Первые палоло появляются здесь перед рассветом. Прибывают все новые и новые получерви. Волны кишат палоло. Их миллионы! Вода стала желто-бурой. Черви начинены икрой. Они «взрываются» и разбрасывают вокруг икру, словно мелкую дробь.

А с островов спешат к палоло люди: на лодках-катамаранах, под парусами и без парусов, плывут на корягах, на плотах, на бревнах, везут с собой большие корзины.

Ловят палоло сетями, черпаками, руками. Спешат наловить побольше: через час-два придет конец роению, палоло дождем посыплются на дно. Тут набросятся на них другие «охотники» — рыбы и каракатицы.

На берегу уже горят костры, и начинается пиршество! Палоло жарят, сушат, квасят, солят. Едят и сырыми. Говорят, что вкусом палоло напоминает нежнейших устриц с приправой из мускатного ореха.

Жители островов Фиджи и Самоа с нетерпением ждут поры, когда палоло роятся.

Другие виды палоло (рода эвнице) роятся в иное время (в иные фазы Луны) и у других островов Полинезии, Меланезии и Микронезии.

Роится и атлантический палоло — у рифов Бермудских островов и Вест-Индии — в конце июня — в июле.

Олигохеты в меньшей мере связали свою жизнь с морем, чем полихеты (пока известно только около 200 видов морских олигохет), обитают они и в пресных водах (пятая часть всех известных науке видов). Большинство малощетинковых червей — обитатели почвы. Среди них дождевые черви — достойнейшие представители. Вы их прекрасно знаете (хотя, возможно, не подозреваете, что в тропиках попадаются дождевые черви длиной более двух с половиной метров!).

Грызуны, кроты, насекомые, черви и другие четвероногие, шестиногие, безногие и пернатые создания бессознательно, но постоянно, роясь в земле или поедая в лесах и полях свой излюбленный корм, создают или губят плодородие почв и зеленые одеяния материков.

Одни из самых незаметных тружеников — дождевые черви. Это верные друзья земледельцев. Бесчисленная армия бессловесных, но бесценных «агротехников» денно и нощно рыхлит почву под нашими ногами.

Не многие люди отдают себе отчет в том, как полезны дождевые черви. Чарлз Дарвин, одаренный проницательностью гения, одним из первых оценил великое значение непривлекательного дождевого червя в жизни человечества. Несколько лет упорных трудов он посвятил исследованию этих животных. Его труд о дождевых червях — одна из самых интересных и значительных книг по естествознанию.

Дарвин установил, что черви, которые питаются перегноем, «профильтровывая» почву через свои кишечники, за несколько лет пропускают сквозь себя весь пахотный слой земли. Когда червей даже не очень много — 50–150 особей под одним квадратным метром^[2], они и тогда ежегодно выносят на поверхность из нижних, богатых перегноем пластов 10–30 тонн почвы на каждом гектаре поля!

Черви обогащают свежим перегноем истощенные земли, рыхлят их, попутно удобряя своими выделениями и унесенными в норки листьями. Роясь в земле и глотая ее без меры, они создают прочную комковатую структуру почвы — воздух и влага лучше проникают в глубину. Бесчисленные норки червей, словно капиллярная сеть живой ткани, обеспечивают идеальный дренаж и вентиляцию почвы.

Дождевой червь почти всю жизнь проводит в земле, выползая по ночам на ее поверхность. Норка червя — узкий длинный канал (жарким летом до 1,5 метра глубиной и более), в конце которого небольшое расширение — камера, где червь разворачивается. Удивительно, как такое мягкотелое животное умудряется рыть землю, порой очень сухую и твердую?!

У него три метода выполнения этой трудной задачи. Если земля рыхлая, податливая, то червь буравит ее, как отбойным молотком. Глоточный мешок у него с твердыми и толстыми стенками. Он может быстро выдвигаться вперед. При этом он «раз за разом сильно ударяет изнутри в переднюю часть тела, вбивая ее в землю, как молоток».

Но от этих ударов даже мягкая земля перед головой червя твердеет, утрамбовываясь. Тогда он прибегает к другому способу: отрывает губами кусочки земли и глотает их. Наглотается до предела и ползет к поверхности земли, на которую выбрасывает прошедшую через кишечник почву. Но вот попался на пути в подземелье особенно плотный и сухой грунт — червь увлажняет его каплями слюны. Намокнет кусочек почвы, червь его глотает. Затем снова увлажняет землю перед собой и глотает ее. И так постепенно и, надо сказать, с немалыми усилиями готовит себе жилище.

Днем он прячется в норке головой к входу, который прикрыт листьями, хвойными иглами и прочим мусором. А в сумерки оживает. Выползает на поверхность почти всем телом, лишь задний конец держится за край норки. А б?льшая передняя часть тела «совершает круговые движения, несколько приподнимаясь над землей, и ощупывает все вокруг». Нащупает губами опавший лист дерева — хватает его и тащит в норку. Зачем?

Дарвина поразили следующие наблюдения: черви тянут в норку листья, ухватив их за вершину (не за черешок), поэтому лист оказывает наименьшее сопротивление при затаскивании в норку (ведь вершина листа ?же его основания). А вот сосновые иглы всегда тянут за черешок, то есть общее для сдвоенных игл основание. И в этом случае предмет оказывает наименьшее сопротивление. Схваченная за конец одной из двух иголок, хвоя застряла бы у входа в жилище червя, так как вторая игла легла бы поперек отверстия норки и задача затащить ее стала бы неразрешимой.

Ч. Дарвин в своих опытах предоставлял червям вырезанные из бумаги треугольники, и те втягивали их наиболее целесообразным способом: за один из острых углов. Значит, соображают черви!

Однако дальнейшие исследования показали, что не ум тут руководит червем. Когда из листа липы вырезали новый лист, но с обратным соотношением ширины листа (верхушку его сделали тупой, а основание острым), то черви стали втягивать листья опять-таки за верхушку. На этот раз втягивание было затруднено широкой верхушкой, за которую червь цеплялся губами. Далее связали ниткой острые концы сосновых игл. Получалось, что, за какой бы конец ни хватал червь, сопротивление втягиванию было одинаковым. Но черви по-прежнему тащили в норки иглы основанием вперед, а связанной верхушкой назад. Опыты эти убеждают, что не форма предмета привлекает червя, а какие-то, видимо, химические вещества, которые содержатся в верхушке листа и в основании спаренных сосновых игл.

Делали и так: у листьев вишни срезали верхушки и черешки. Давали им высохнуть, а затем растирали в порошок в разных ступах: в одной — сухие верхушки листа, в другой — их черешки. И тот и другой порошок смешивали с желатином. Полученной смесью смазывали тонкие прутики: один конец — желатином с порошком верхушки листьев, а другой — с порошком черешков. Форма палочек с обоих концов была одинаковой, а следовательно, одинаково и сопротивление при втягивании палочек в норки. Что же получилось? Почти все черви хватали губами те концы палочек, которые были смазаны желатином с веществом, содержавшимся в верхушках листьев.

Один конец соломинок такой же величины, как иглы, смазали экстрактами из оснований игл, а второй — вытяжками из вершинок. Черви отдавали явное предпочтение тем концам соломинок, которые «пахли» как основания игл.

Но есть и другая гипотеза: втягивание листа червем происходит методом «проб и ошибок». Червь не выбирает, руководствуясь тем или иным образом, за какой конец листа схватиться. Он присасывается к любому попавшемуся краю листа. Если тащить его трудно или вообще невозможно, он хватает за другой конец. Если сопротивление опять велико, то берется за другой край листа, и так до тех пор, пока не найдет удобную для втягивания сторону листа.

В большинстве случаев, решили исследователи, два фактора влияют на выбор того или иного конца листа и сосновых игл: запах и сила сопротивления перемещения листа. В разных случаях предпочтение отдается тому или иному фактору. Первоначально червь берет предмет за тот конец, который содержит привлекающие вещества. Но если в этом случае лист оказывает сильное сопротивление движению, червь действует по методу «проб и ошибок»: хватает за любые части предмета и останавливается на той, которая оказывает наименьшее сопротивление.

Теперь вернемся к вопросу, поставленному в начале рассказа о червях: зачем они затягивают в норки листья, иглы и другие предметы?

Дарвин полагал, что червь затыкает норки листьями, чтобы сохранить в них тепло. Но это не вяжется с образом жизни животного. В самом деле, из норок он выползает по ночам, когда гораздо прохладнее, чем днем. А в самое знойное время суток норки прикрыты листьями.

Может быть, от врагов он затыкает днем вход в свой дом? Тоже едва ли. Напротив: скворцы и другие птицы по кучкам листьев, прикрывающих норки, находят обиталища червей. А самый опасный враг — крот — подбирается к ним не с поверхности земли.

«Скорее следует предполагать, — говорит Ян Дембовский, — что черви собирают в норках запасы пищи. В сырых норках листья и иглы постепенно гниют и становятся подходящей пищей для червей».

Дождевые черви способны к обучению. Их помещали в Т-образный лабиринт: в наиболее длинный коридор, образующий основание буквы «Т». Когда они доползали до его конца, им предоставлялся выбор повернуть направо или налево. «Направо» их ожидало затемнение и пища, «налево» — удар электрическим током. После серии таких уроков черви приучались безошибочно направляться в нужную сторону, к пище.

Два года! Без единой капли крови, вновь наполнившей желудок. Я имею в виду медицинскую пиявку. Перед тем как употребить пиявок с этой медицинской целью, их заставляют голодать три-четыре месяца.

В глотке пиявки три, как говорят, челюсти — зазубренные пластинки. Надрезав ими кожу (отчего остается похожая на трехконечную звезду ранка), пиявка сосет кровь. Ее слюнные железы при этом выделяют гирудин — вещество, не дающее крови свертываться. Поэтому кровь беспрепятственно течет в ее желудок, наделенный объемистыми выростами: чтобы больше крови вместилось в него. И действительно, это небольшое сравнительно существо (длина его редко больше 12 сантиметров) «выпить» может за один раз до 50 граммов крови, еще почти столько же вытекает из ранки уже после того, как пиявка насосалась и «отвалилась» (если, конечно, кровь не остановить квасцами или еще какими-нибудь другими медицинскими средствами).

В ее кишечнике особые бактерии каким-то таинственным образом так обрабатывают проглоченную кровь, что та не портится, долго остается свежей. Поэтому пиявки кормятся примерно раз в полгода, а голодать могут, как уже сказано выше, около двух лет. Из-за этой удивительной их способности некоторые ученые всерьез предсказывают пиявкам славное будущее: они могут будто бы стать экспериментальными животными на ракетах, отправляющихся в дальние космические полеты!

Когда пиявка пьет кровь из живого позвоночного существа, то для того, чтобы не упасть с него, присасывается двумя присосками — одна у нее спереди, другая сзади. У пиявки и глаза есть! У медицинской их, например, пять пар — все по краю «головы».

Пиявка — гермафродит. Значит, она не самец и не самка, а оба этих естества совмещает в себе. Яйца в волокнистых коконах «похожи на коконы тутового шелкопряда» и висят у поверхности воды. Через месяц-полтора выходят из яиц маленькие червячки длиной всего несколько миллиметров. Пока малы еще и слабы, кормятся, присасываясь к разным лягушкам и тритонам: только их нежнейшую кожу они и способны прокусить. Но приходит зима — зимуют, зарывшись в ил. Весной пробуждаются к активной своей деятельности молодых кровососов. На третьем году жизни приходит наконец им пора размножаться… А живут пиявки больше шести лет…

Пиявки разные бывают (их более 400 видов). Кроме кровососущих есть и хищные: эти нападают, убивают и едят червей, личинок насекомых и прочих малых созданий, которых могут одолеть. Есть и паразиты среди пиявок (но их мало). Большинство пиявок избрало своим обиталищем пресные воды застойных прудов, канав, озер и слабо струящихся рек. Не очень соленые моря, как, например, Азовское и Каспийское, тоже дали приют особым видам пиявок. В Черном море пиявок нет. Но что странно: еще более соленые моря (чем Черное) и океаны населяют приспособившиеся к повышенной солености воды виды так называемых рыбьих пиявок.

В субтропиках и тропиках водятся и вовсе покинувшие воду пиявки — сухопутные. Некоторые из них — сплошное мучение для многих животных, таких даже, как слоны: сосут кровь, нимало не пугаясь знойного солнца. Слон, взяв хоботом палку, скребет ею по своему телу и сшибает присосавшихся пиявок. Если он сам (даже палкой) дотянуться до них не может, другой какой-нибудь слон в стаде помогает ему (тоже палкой) освободиться от кровососов.

Наконец, есть пиявки, поселившиеся в почве: там у них и приют, и корм.

На каменистых мелководьях Средиземного моря обитает червь бонеллия, похожий, впрочем, не на червя, а на бутылку с очень длинным горлышком. Рост у бонеллии немалый — до 115 сантиметров. Но на «горлышко бутылки» — переднюю часть червя, раздвоенный на конце хоботок, — приходится метр и больше.

Удивительным свойством обладает бонеллия! У большинства животных пол развивающегося из яйца животного определяется еще при оплодотворении, у бонеллии, однако, личинки не несут признаков какого-либо определенного пола и могут развиваться и в самок, и в самцов. Все зависит от случая, от того, сядут они на хоботок взрослой самки или нет. Если прикрепятся к хоботку, то через три дня превратятся в карликовых, почти микроскопических самцов (длиной в миллиметр, которые весят в миллион раз меньше самки!). Волнообразным движением ресничек, покрывающих их тело, плывут они ко рту самки, протискиваются в него и попадают затем в кишечник.

Здесь находили до 85 карликовых самцов. Из кишечника самцы устремляются к яйцеводам самки, где и оплодотворяют ее яйца.

Личинок, не осевших на хоботок бонеллии, ожидает иная участь: они растут и постепенно (через год) превращаются в самок.

Если же прикрепившихся к хоботку личинок через несколько часов снять и поместить в аквариум, в котором самки нет, из них вырастают интерсексы (гермафродиты), передний конец тела которых как у самца, а задний — как у самки.

Полагают, что какие-то феромоны (вещества, определяющие развитие и поведение животных) из групп гонофионов, выделяемые самкой, влияют таинственным образом на личинок бонеллии, заставляя их превращаться в самцов. Чтобы это свершилось, не обязательно даже присутствие самки: достаточно соки ее тела добавить к морской воде, в которой живут личинки.

Бонеллии — представители класса эхиурид (типа кольчатых червей). Это небольшая группа (около 60 видов) исключительно морских, донных, малоподвижных червей.

Черви-паразиты китов длиной бывают до 40 метров — я уже об этом говорил. А как велик самый длинный червь-непаразит, свободно живущий на морском просторе?

Пятнадцать метров! Но попадались экземпляры и вдвое длиннее (до 35 метров!). Имя этого рекордиста — линеус длиннейший. Он нередок у европейских берегов Атлантики и обычно живет не в одиночку, а целыми сообществами. Получается, что червь линеус вместе с синим китом — самые длинные животные, которых знает мир.

Линеус длиннейший цветом темно-бурый с фиолетовым отблеском, словно полированный, на спине у него несколько светлых и темных продольных полос. Охотится он обычно ночью, в прилив. Днем прячется среди камней прибрежья.

Другой линеус узловатый, — обитает на небольшой глубине в Средиземном море и у нас в Черном море. Он далеко не так велик, как вышеописанный вид: не длиннее 60 сантиметров. Окрашен ярче: синевато-зеленый, с узкими белыми поперечными полосами.

Линеус — немертина. А немертины — черви, спор о положении которых в системе животного царства не закончен и поныне. Раньше их относили к низшим червям, ныне повысили в ранге, выделив в отдельный самостоятельный тип.

Немертины совмещают в себе и примитивные черты (реснички, покрывающие снаружи червя, паренхима, заполняющая всю полость тела), и более совершенные органы, приближающие их к высшим червям: рот на переднем конце тела, анальное отверстие, замкнутая кровеносная система, глаза (одна или несколько пар). У многих передний конец отделен от остального тела достаточно заметной кольцевой перетяжкой и похож на голову. Задний конец, напротив, образует некое подобие хвоста.

Немертины — очень тонкие черви: ширина их тела относится к длине как 1:40, а порой и как 1:1000! Толстых и укороченных видов очень мало. Окрашены обычно ярко: красные, желтые, зеленые, коричневые, пестрые, часто с красивым рисунком, иногда белые.

Хобот — уникальный орган немертин. У некоторых он длиннее тела! Тонкий, у многих с острым стилетом на конце и ядовитой железой. Обычно хобот втянут в рот или в особое влагалище перед ним. Настигнув добычу, немертина выбрасывает хобот изо рта и вонзает его в жертву. А жертвами ее могут стать (если немертина крупная) даже мелкие рыбы, но обычно это кольчатые черви.

Почти все немертины — обитатели моря, лишь немногие — пресноводные или наземные. Некоторые стали паразитами.