Книга: Мир животных. Том 1

Рикки-тикки-тави и многочисленная его родня

Рикки-тикки-тави и многочисленная его родня

«Но вот того орла эта пылища, видимо, нисколько не беспокоит: на бреющем полете он врезается прямо в семейство полосатых мангуст и хватает одну из них… Здесь, в Серенгети, мангусты выглядят очень потешно: полоски у них поперечные, как у зебры» (Бернгард Гржимек).

Мангуста кричала отчаянно, пока орел нес ее в когтях к дереву. Полосатые ее родичи не испугались, не разбежались, а всем сообществом, в полном составе «запрыгали на коротких ножках вслед за птицей, окружили дерево и начали под ним пронзительно кричать и визжать». Нервы орла, потрясенного дикой какофонией, не выдержали: мангусту он выпустил. Она упала на землю, но тут же вскочила и со своими спасителями кинулась в рощицу.

Мангусты отважны, мангусты ловки – нет у змей в тропиках худших врагов и губителей!

Мангусты – достойные представители семейства виверровых. Семейства древнего и весьма многочисленного – в нем 82 вида (по другим данным – 65) – в Африке, Южной Азии и на Мадагаскаре. Здесь, на этом чудесном острове, виверровые – единственные хищники. В Америке и в Австралии виверровых нет. В Юго-Западной Европе – только два вида: малая пятнистая генетта (Испания и близлежащие области Франции) и ихневмон (Южная Испания и Далмация).

Нечто среднее между куньими и кошками у виверр в повадках и телосложении. На планете эти некрупные хищники (с ласку и до размеров харзы) появились рано (но после куниц), в позднем эоцене, сорок миллионов лет назад. От них произошли кошки.

Бинтуронг – единственное несумчатое млекопитающее Старого Света с хватающим хвостом. Этой «пятой лапой», а также густой длинной шерстью и кисточками на ушах, отличается он от своих родичей из семейства виверровых. Чтобы бинтуронг прыгнул с сука на сук, еще никто не видел; по деревьям он путешествует не спеша, будто даже лениво, ища надежные опоры не только лапами, но и цепким хвостом. При этом громко и пронзительно кричит.

Кошачья у виверр и грация, кошачьи у многих и когти – втяжные (фосса, пальмовые куницы, линсанги, генетты), у многих других полувтяжные, у мангуст невтяжные.

Среди виверровых есть звери, которых еще недавно называли карликовыми медведями или медвежьими куницами: бмн-туронги. Но есть и такие, как мадагаскарская фосса, а она похожа на кошку.

Шерсть у бинтуронга темно-серая, длинная и довольно лохматая. Уши округлые и поросли по краям длинными волосами. Но главное – у него хватающий хвост. Когда бинтуронг спит на дереве, то, обвив хвостом ветку, страхует себя от падения. Когда спускается с дерева головой вниз, хвостом цепляется за сучья. В Старом Свете это единственный хищный и несумчатый зверь с хватающим хвостом. В Новом – еще енот кинкажу (такие же хватающие хвосты у некоторых американских обезьян, малого и среднего муравьедов, у панголинов, но из хищников больше ни у кого).

Живут бинтуронги в лесах Южной Азии, от восточных Гималаев до Индокитая, Явы, Калимантана, Суматры и Филиппин. Они здесь самые крупные из виверровых – длина бинтуронга вместе с хвостом около полутора метров – и самые голосистые: ночами громкие крики бинтуронгов оглашают джунгли. В гневе верещат они по-птичьи. Из всех хищников, кроме панд, бинтуронг самый нехищный, предпочитает вегетарианскую пищу. Впрочем, при случае ест мелких зверьков и птиц.

Иное дело фосса: мадагаскарские лемуры и разные местные птицы живут в постоянном страхе перед ней. У фоссы шерсть короткая, рыже-бурая. На Мадагаскаре (и в семье виверровых!) она самый крупный хищник – с полувзрослую пуму. По деревьям лазает ловко и на земле таится и крадется незаметно. Единственный ее враг – человек, от которого защита у нее примерно такая же, как у скунса, – вонючая струя. Впрочем, у всех виверровых под хвостом есть железы с пахучей жидкостью. По этой причине африканских и азиатских виверр в разных странах Азии и даже в средневековой Германии и Голландии томили неволей в клетках ради только цибета. Его выжимали из анальных желез пленных зверьков, чтобы приготовить знаменитый мускус для парфюмерных и медицинских целей.

Фосса – самый крупный хищник Мадагаскара. У нее втяжные когти, как у кошки, но она стопоходяща, как медведь. Фосса охотится на лемуров и разных птиц.

Много странных, страшных и забавных историй рассказывают про фоссу на Мадагаскаре. Говорят, как и про хоря в Сибири, будто фосса убивает кур в курятниках одним лишь своим отвратительным запахом, который распространяют ее анальные железы.

Мальгаши Мадагаскара фоссу очень боятся, упорно (но ложно) полагая, будто зверь свиреп и силен, как лев, и, случается, убивает ночами их скот.

Еще одна странность приключилась с фоссой: ее именем в науке названа другая мадагаскарская виверра – Fossa fossa. Эта последняя представляет особое подсемейство виверровых – полосатых циветт, в котором самое, пожалуй, интересное животное выдровая циветта. Внешне (и образом жизни) она похожа на выдру: морда у нее такая же широкая, ноздри под водой плотно закрывают клапаны, лапы с перепонками. Ловит рыб в реках Южной Азии (включая Суматру и Калимантан).

В семействе виверровых шесть подсемейств – настоящие виверровые (виверры, циветты, генетты, линсанги – 18 видов), пальмовые куницы (и среди них бинтуронги – 8 видов), полосатые и выдровые циветты (7 видов), мадагаскарские мангусты (8 видрв), настоящие мангусты (мангусты, ихневмоны и сурика-ты – 40 видов) и, наконец, фоссы (1 вид).

Три неожиданных прибавления к подсемейству настоящих виверровых – три новых для науки вида – сделаны недавно, уже в нашем веке. В 1919 году в глухих тропических лесах Итури (правый приток Конго) охотничья экспедиция добыла водяную, или рыбоядную, циветту. А 8 1960 году зоолог Кун описал генетту Леманна, которую поймали в Либерии. Третий новый вид в том же году был открыт в Сомали.

Три близких вида азиатских виверр обитают в Южном Китае, Индии, Индокитае и один на Филиппинах. Виверры самого крупного вида длиной больше метра и весят 7-11 килограммов.

Африканская циветта живет в густых кустарниках от Сенегала до Сомали и на юг до Южной Африки. Она отлично плавает, но на небольшие деревья влезает обычно, лишь спасаясь от врагов. Еще в глубокой древности содержали люди этих циветт в неволе и получали от них мускус. В Абиссинии мускус выжимают из мускусных желез циветт несколько раз в неделю, получая за это время по три-четыре грамма от каждого зверька. В 1934 году Африка поставила на мировой рынок 2475 килограммов мускуса на общую сумму в 200 тысяч долларов.

Россу, или малую индийскую виверру, родина которой Индия, Южный Китай и Индонезия, давно уже завезли на Филиппины, Мадагаскар, Сокотру и Коморские острова. И на старой и на новой родине содержат малых виверр в клетках и добывают из их желез мускус, тщательно выскребая затем ложками опустошенные мускусные мешочки, которые носят под хвостом и самцы и самки виверр.

Группами в десять-двадцать животных кочуют кузимансы по лесам и кустарникам, нигде больше двух дней не задерживаясь, но обязательно возвращаясь на старые, уже пройденные круги своих миграций.

Генетт девять видов. Восемь из них обитают только в Африке, а один – малая пятнистая генетта, – как я уже упоминал, также в Испании и смежных областях Франции, кроме того, в Палестине. По желтовато-серому фону у нее темные пятна, как у леопарда (правда, родятся в одном помете с пятнистыми и черные, как ночь, генетты). Зверек небольшой – около метра длиной (но высотой в плечах впятеро меньше!), очень грациозный, ловкий, охотится ночью и в сумерках, а днем прячется в дуплах, в расщелинах скал, в густых колючих кустах. Когда генетта крадется, ее тело так гибко, так изящно струится по земле, что, говорят, заглядеться можно. Прыжки ее тоже великолепны: с места – метра два! Хорошо лазает и плавает.

Есть несколько родов и много видов пальмовых куниц, или пальмовых циветт. Мусангом называют обычную пальмовую циветту из рода парадоксурус. Живет в Южной Азии – от Индии и Цейлона до Индонезии, Филиппин и некоторых островов Тихого океана.

Африканская циветта, или виверра, крупнее генетты и более высоконогая: ростом примерно с барсука. Она темно-бурая с черыми пятнами. На морде, по бокам от носа, там, где растут усы, по белому пятну (но окраска очень изменчива), сверху на шее и вдоль по хребту небольшая грива, которую зверь взъерошивает, когда сердится. Выгибает и спину на кошачий манер, ворчит и рычит. Циветты – звери ночные. Днем видеть их приходится редко. По деревьям лазают хуже генетт.

В Африке есть еще одна циветта, упомянутая выше, – рыбоядная. Живой еще никто из европейцев не видел ее. Да и местные жители зверя этого плохо знают: у них нет для нее даже названия. В Южной Азии живут циветты четырех других видов. Из них расса самая маленькая и очень похожа на генетту.

Генетта без особого труда пролезет в любое малое отверстие, в которое может просунуть свою узкую голову.

Линсанги (один африканский и два азиатских) внешне и повадками тоже похожи на генетт, так же как пальмовые куницы, или пальмовые циветты. Они причиняют немалый вред плантациям, поедая по ночам плоды и побеги пальм и ананасов. Мусанг, или обычная пальмовая куница, ест даже плоды кофейных деревьев, хотя зерна кофе переваривать не может и в изобилии «сеет» их после такой трапезы по лесам. Все пальмовые куницы живут в Южной Азии, кроме одного вида (и рода) – нандинии двупятнистой. Родина ее – Западная Африка. Два больших светлых пятна на плечах, кроме многих черных на теле, отличают этого зверя.

После беглого обзора всех их родичей пришла очередь рассказать о мунго, или мангустах, – бесспорно, самых интересных в семействе виверровых. Их десятки разных видов, в основном африканских, но немало и азиатских.

На Яве, Суматре и в Индии живет черная, с мелким желтым крапом, словно припудренная золотой пылью, карликовая мангуста: полметра, вместе с хвостом, ее длина. Эта «позолоченная» мангуста и ласка – самые крохотные хищники на нашей планете. Обычная индийская мангуста – знаменитый Рикки-Тикки-Тави – прославлена Киплингом за доблесть и непобедимость в смертельных схватках с ядовитыми гадами. Поразительно, как спокойно, уверенно, смело и ловко сражается она со смертью. Оскаленная ее морда трепещет в ярости в нескольких сантиметрах от вскинутой над ней пасти кобры. В одно неуловимое мгновение в молниеносном броске вперед преодолевает змеиная голова эти сантиметры. Четверть секунды – атака змеи: выпад вперед, укус и возвращение в исходную позицию. Но мангуста успевает заметить этот бросок и увернуться. Превосходная бдительность и небывалой быстроты реакция. Только это ее спасает. Ведь нет у мангусты ни брони на теле, ни достаточно эффективных противоядий в крови.

Выдровая циветта встречается вблизи рек и на болотах Индокитая и Индонезии.

Когда она ныряет, уши и ноздри ее закрывают клапаны. Но перепонки между пальцами у выдровой циветты развиты несильно, а хвост коротковат и слаб для хорошего пловца. По-видимому, она нападает из засады, тихо подплывая (выставив лишь нос из воды) к пришедшим на водопой птицам и мелким зверькам, а в реке охотится больше на раков, чем на рыб.

Ярость в бою и искусство нападать смело и быстро, так быстро, что уследить невозможно, нападать, а не бежать, даже от врага сильного и большого, и кусать, кусать неистово – этим почти все мангусты знамениты. Говорят, если мангуста в ногу вцепится, словно швейная машина прошьет ее иглой!

Но прежде чем напасть, мангуста (во всяком случае, полосатая) врага честно предупреждает. Шерсть взъерошив, изгибается дугой и верещит пронзительно. Была она маленькой, гибкой, длинной и вдруг стала круглой и в мгновение вдвое выросла на глазах! От такого чародейства лучше подальше держаться – решит почти всякий. А если не сразу осторожность подскажет это мудрое решение и тот, кому направлен ультиматум взъерошенного комочка кипучей ярости, будет медлить, тогда мангуста атакует «со скоростью дротика».

У полосатых мангуст (возможно, и у других) есть еще одна странная угроза – «галоп на месте». Выгнув спину, мангуста делает вид, что быстро бежит к незваному гостю, а сама скачет лишь на месте, выбрасывая вверх то передние, то задние ноги. Все это под вокальный аккомпанемент, который исторгает ее горло и который так пронзителен, что, мы знаем уже, орла способен напугать.

Хищные птицы постоянно угрожают мангустам, и поэтому зверьки бдительно следят за небом. Куда бы ни шли, чем бы ни занимались, то одна, то другая головки поднимут и смотрят вверх. Если увидят в синеве небес зловещий парящий силуэт, кричат «вааук-вааук». Это всем товарищам предупреждение, сигнал воздушной тревоги.

Одна неопытная самка-мангуста, увидев в небе журавля, закричала так, будто орел над ней. Самец мангуста лишь взглянул на птицу и спокойно отвернулся, занимаясь своим делом: он рыл острыми коготками землю, откапывал гусениц и разных насекомых. Весь вид его, казалось, говорил: «Что ты пугаешь меня таким пустяком!»

Мангусты болтливы. Звуки, которые способно исторгать их горло, очень разные: рычанье, визг, некое кудахтанье – предупреждение: «Не тронь меня!», почти собачий лай – сигнал общей тревоги.

Когда они водят за собой подросших детенышей (обычно это семейный выход: папа, мама и детишки следом за ними) и один детеныш отстанет, тогда отец или мать кричат отрывисто, на высоких нотах. И дитя спешит к ним.

По сигналу тревоги малыши сейчас же бегут к матери и жмутся к ней. Она ведет их туда, где безопаснее, а они ни на шаг, ни на сантиметр не отстают от нее, точно привязанные. Бежит она – бегут они, рядышком, вплотную. Она замрет – замрут и они.

Младенчество, детство и юность полосатых мангуст быстротечны: в девять месяцев от роду приходят возмужание и с ним семейные заботы. Родятся у них обычно четыре крохотных, слепых, почти голых детеныша, весит каждый тридцать граммов. Растут быстро, и скоро молока им становится мало, мясо подавай! Мать тогда жадно вырывает его у самца, но сама не ест, а носит во рту: бегает вокруг своих чад, предлагая вырвать у нее из пасти кусок. Как только кто сделает такую попытку, она положит мясо на землю и ждет, чтобы его попробовал малыш. Если дать ей банан, повторится то же самое. Так и вкус к плодам земли воспитывает терпеливая мать у своих несмышленышей.

А отец? Он тут, он рядом. Но дело его прежде всего сторожевая служба. Предупреждения о реальной угрозе исходят главным образом от него. Мать спокойна, когда он поблизости. Она, когда детенышам всего несколько дней, оставив их на попечение бдительного и отважного супруга, может уйти по своим делам. Тот, чем бы он ни был занят, всегда подбежит, посмотрит на малышей, обнюхает их. Все в порядке, тогда только отойдет, ибо дел у него тоже достаточно. Насекомые, гусеницы, птичьи яйца, плоды – все это надо добыть, раскопать. Нору вырыть или подновить ее. Полосатые мангусты прячутся в норах от врагов и зноя. Но и погреться на солнце любят, когда оно не очень жаркое. Любопытствуя, сидят столбиком, посматривая по сторонам и в небо.

Подобно полосатым мунго, ихневмоны, самые крупные из мангуст (до метра длина, но высота лишь 20 сантиметров), живут дружной семьей. Охотятся, когда дети подрастут, так: впереди крадется, прячась в тени кустов, за буграми, травами, папаша-ихневмон, за ним вплотную мать, за ней, тоже вплотную и повторяя все ее повороты, молодые ихневмоны. Кто видел их, казалось, будто большая змея ползет по земле. «Ихневмон» по-древнеегипетски – «сыщик». Тысячелетиями в дельте Нила строители пирамид свято почитали его за мужество, за истребление змей и крокодильих яиц.

Ихневмон – в Древнем Египте животное священное и неприкосновенное, как кошка и крокодил, – представитель виверр в некоторых странах Южной Европы.

Ихневмон – житель Северной Африки, Малой Азии и Южной Европы (Испания, Далмация).

В Центральной и Южной Африке живет болотная, или водяная, мангуста. Она более высоконогая, чем ихневмон, и почти черная. Плавает и ныряет отлично, а потенциальное, развивающееся под скорлупой яиц потомство крокодилов истребляет еще эффективнее, чем священный «сыщик». Крокодильи самки, в вечном страхе перед ее разбоем, обречены дежурить у своих яиц. Только это спасает их от черных мангуст.

Птица – не крокодил. Не многих из них мангусты боятся и потому воруют птичьи яйца смело. Повадка у них такая: берут яйцо в передние лапы, на задних столбиком вытягиваются и роняют на землю с высоты своего роста. Оно, понятно, разобьется, и тогда мангуста лижет желток и белок.

У мангуст (почти у каждой своя) врожденная манера колоть яйца. Некоторые, зажав яйцо не передними, а задними лапами, бьют его, пятясь, о камень или дерево.

К мангустам близки сурикаты – зверьки особенные! Внешне напоминают немного лемуров. В забавных позах (вытянувшись на цыпочках задних ног и подпирая себя хвостом) греются они на солнце или высматривают тревожно врагов в сухих степях Южной Африки.

Живут не в одиночку, а колониями – у каждой семьи своя нора, но все норы неподалеку. Ночью спят в подземельях. Днем сидят у нор по-сурчиному – столбиками, сложив передние лапки на груди, греются, переругиваются. Или, отойдя недалеко, копаются в земле, ищут личинок насекомых, пауков, сороконожек, разные коренья и, конечно, если попадутся, птичьи яйца.

С мангустами связана одна поучительная история, которая должна служить примером того, что не всякая акклиматизация априори хороша.

На остров Ямайка (и некоторые другие острова Карибского моря) белые плантаторы завезли в свое время очень ядовитых змей – жарарак.

Соображение у них было такое – черные рабы убегают в леса и болота, прячутся там. Так вот, чтобы беглецам жизни от ядовитых гадов на воле не было, привезли змей из Южной Америки и на островах выпустили. Те вскоре так здесь размножились, что и белым в их гасиендах житья не стало от змей. Тут расплодились на Ямайке крысы – гибла от них пятая часть урожая сахарного тростника.

Решив теперь покончить и с крысами и со змеями, привезли в 1844 году на Ямайку гигантских жаб: у них была репутация отчаянных пожирателей молодых крыс и змей. Но оказанного им доверия жабы не оправдали.

Наконец, в 1872 году кому-то пришла идея обратиться за помощью к мангустам.

Привезли четырех самцов и пять самок. Они быстро прижились и расплодились. Через десять лет их потомки съели уже всех крыс (но не всех змей, так как более быстрые в атаках, чем кобры и гадюки, змеи Нового Света из схватки с мангустами часто выходят победителями!). Принялись тогда мангусты уничтожать поросят, ягнят, кошек, водосвинок, щелезубов, ящериц, птиц и вскоре стали истинной казнью египетской для всего живого на острове.

Сурикаты живут колониями и днем обычно сидят столбиками у своих нор, подобно сусликам или суркам.