Книга: В интернете кто-то неправ!

Мечтать о замке золотом

Мечтать о замке золотом

Недавно я подсмотрела в ЖЖ Дмитрия Чернышева симпатичную логическую задачку. «В семье профессора драка. Сын отца профессора бьет отца сына профессора. Профессор в драке не участвует. Кто дерется?»

Лучше, чтобы вы сначала попытались ответить на этот вопрос, а потом читали дальше. Если решение показалось вам неочевидным, вам следует серьезно задуматься о своих гендерных стереотипах.

Насколько распространены гендерные стереотипы — если мы говорим о более или менее цивилизованных странах? В какой степени они мешают женщинам становиться профессорами и вообще достигать серьезных успехов? Один из наиболее ярких экспериментов, демонстрирующих, что проблема действительно существует, провели в 2012 году ученые из Йельского университета [23]. Они написали 127 профессорам физики, химии и биологии из шести разных университетов, что разрабатывают программу карьерной поддержки студентов, и попросили оценить случайно выбранное письмо одного из питомцев этой программы, который претендует на вакансию лабораторного менеджера (это красивое название подразумевает, что человек будет делать все, на что настоящим ученым жалко времени, от заказа реагентов до переустановки программ, но параллельно у него есть шанс принять участие в экспериментальной работе и многому научиться у профессионалов). Текст был максимально обезличен, в нем не было никаких указаний на тематику научной работы, только самая общая информация: человеку 22 года, у него свеженькая степень бакалавра, более или менее приличные оценки, соавторство в одной публикации, какие-то мелкие студенческие награды, лояльное рекомендательное письмо от научного руководителя, и он горит желанием учиться и работать. Была одна маленькая деталь: 63 эксперта оценивали письмо Джона, а остальным 64-м досталось письмо Дженнифер. По всем остальным параметрам тексты были абсолютно идентичны.

Профессора оценили компетентность Джона на 4,05 балла по семибалльной шкале. Средняя вероятность того, что Джон получил бы работу в лаборатории, составила 3,83 балла из семи. На 4,74 балла эксперты оценили свою готовность возиться с Джоном и обучать его нужным методикам. Если бы Джон получил эту работу, ему бы платили в год 29 926 долларов.

Результаты Дженнифер отличались. Ее компетентность составила 3,33 балла, вероятность получить работу — 2,9 балла, готовность профессоров быть ее наставниками была оценена в 3,95 балла. Платить Дженнифер ученые предполагали 26 055 долларов в год. Результаты практически не зависели от пола самих профессоров, оценивающих резюме Джона-Дженнифер. В выводах работы авторы отмечают, что может существовать замкнутый круг: гендерная предвзятость отталкивает некоторых женщин от занятий наукой, а их уход из науки, в свою очередь, убеждает остающихся мужчин (и женщин) в том, что женщины в целом меньше приспособлены к научной деятельности, чем мужчины.

Необходимо отметить, что существуют исследования с противоположными результатами — показавшие, что преимущество в академической карьере есть как раз у женщин. Сотрудники Корнелльского университета тоже рассылали ученым выдуманные резюме — теперь уже от претендентов на позицию преподавателя [24]. Несколько тысяч биологов, инженеров, психологов и экономистов оценивали резюме разных претендентов — мужчин и женщин, бездетных и с детишками, состоящих в браке и разведенных. Профессор, которому предстояло оценивать кандидатов, в каждом случае получал из рук сотрудника своего же факультета три заботливо отобранных резюме: два с идентичными академическими достижениями, но от кандидатов разного пола и еще одно чуть-чуть похуже для отвода глаз. Пол третьего кандидата соответствовал полу, более распространенному на данном факультете, а оценка его резюме не учитывалась в дальнейшем анализе.

Результаты оказались ошеломляющими. Ученые любого пола и любой специальности предпочитали нанимать женщин — их выбирали ровно в два раза чаще! Единственным исключением оказались мужчины-экономисты, у них не было ярко выраженных предпочтений по гендерному признаку.

Исследователи сравнивали не только восприятие резюме мужчин и женщин вообще. Они также смотрели, как влияют на вероятность найма различные комбинации гендера и семейного статуса. Так вот — тоже весьма непредсказуемо. Выяснилось, что в ситуации выбора между одинаково квалифицированными семейным мужчиной и разведенной матерью-одиночкой наниматели-женщины отдавали предпочтение второй. У нанимателей-мужчин перекос в сторону отца семейства вроде бы наметился, но не был статистически достоверным. В выборе между семейным мужчиной и бездетной женщиной все наниматели решительно предпочитали вторую.

У исследователей возникло вполне логичное предположение: эксперты помнят, какой шум был вокруг Джона и Дженнифер, статья про которых вышла за пару лет до этого, и сознательно стремятся при прочих равных нанимать женщину, чтобы их никто не упрекнул в гендерной предвзятости. Поэтому в контрольном эксперименте каждого участника исследования (не знающего о том, что он — участник исследования) просили оценить резюме только одного кандидата, просто по шкале от 1 до 10. В этих условиях, действительно, исчезло столь яркое предпочтение женщин, но все равно они набирали в среднем на один балл больше.

С этими вдохновляющими результатами, однако, есть одна серьезная проблема. Горжусь, кстати, тем, что она пришла мне в голову раньше, чем я дочитала до ее упоминания в статье, — а у вас есть версии? Если нет, то позвольте напомнить вам легенду про Филиппа Македонского (это отец Александра), который пытался захватить Лаконию. Когда царь подошел к стенам ее столицы, Спарты, он отправил в город послание: «Я покорил всю Грецию, у меня лучшее в мире войско. Сдавайтесь, потому что если я захвачу Спарту силой, если я сломаю ее ворота, если я пробью таранами ее стены, то беспощадно уничтожу все население и сровняю город с землей!»

Лакония ответила лаконично: «Если».

Когда речь идет о должностях, требующих высокой квалификации, наниматели могут действительно предпочитать женщин — если женщины присылают резюме. «Если» — по той простой причине, что немногие женщины в принципе достигают необходимого уровня профессиональных навыков. Поэтому, если уж женщина обладает достаточным уровнем компетенций, чтобы претендовать на такую позицию, то значит, это очень крутая женщина и, скорее всего, более работоспособная, чем среднестатистический претендент-мужчина. Эта же версия, кстати, может объяснять предпочтение матерей-одиночек: «Если она с маленькими детьми сформировала себе такое отличное резюме, так лет через пятнадцать она нашему университету вообще Нобелевку принесет», — могут думать профессора.

Это главная проблема большинства исследований, показывающих, что женщинам меньше платят. Потому ли это происходит, что существует гендерная дискриминация, — или женщины в принципе выбирают менее утомительные профессии? В том, что разрыв в оплате действительно существует, никто не сомневается, его даже используют для сравнительной оценки общественного благополучия в разных странах. Но, например, Организация экономического сотрудничества и развития (OECD) использует для его оценки сравнение медианной зарплаты мужчин и женщин — то есть цифру, которая получается, если разделить всех людей, которые каждый день ходят на работу, на две равные группы, в одной из которых все зарабатывают больше этой суммы, а в другой меньше [25]. При такой системе подсчета получается заметный разрыв — например, 16,57 в Германии или 21,83 в Израиле (по России данных нет). То есть, например, если 50% женщин в Германии зарабатывают больше 100 евро (цифра условная) в месяц, а 50% женщин зарабатывают меньше, то среди мужчин половина будет зарабатывать меньше, чем 116,57 евро, а вторая — больше, чем 116,57 евро. Но это вообще ничего не говорит о том, что у них за работа. Может быть, женщины в среднем живут мирно и спокойно, ходят в офисы, пьют чай, запросто отпрашиваются домой пораньше — а мужчины пашут как проклятые от зари до зари, разруливают вопросы, окучивают клиентов, строят подчиненных и вовсю наслаждаются жизнью. И действительно, если еще порыться на сайте OECD, можно найти статистику рабочего времени: в среднем 281,6 минуты в день для немецкого мужчины и 180,9 минуты для немецкой женщины (правда, какие-то подозрительно маленькие цифры для обоих полов; насколько я поняла, здесь учитываются не только те, кто работает на полную ставку). Еще хуже обстоит дело со статистическими данными Международного экономического форума [26], где учитывается «равенство оплаты за одинаковую работу» — но определяется оно по результатам опросов общественного мнения (!!!) в данной стране, что приводит к интересным перекосам. Израильтяне абсолютно убеждены, что равенства у них нет и что женщины получают за аналогичную работу 47% от мужской зарплаты. Немцы тоже считают, что равенства нет и что женщины получают 63% мужской зарплаты. В России с женским равенством ситуация получше, чем в Германии, здесь женщины, по мнению общества, получают за аналогичную работу 68% мужской зарплаты. А тройку лидеров в этом рейтинге составляют — угадайте кто? — Бурунди, Монголия и Катар. С 83, 82 и 81% соответственно.

К счастью, в том же отчете Международного экономического форума присутствует и более объективный показатель: оценка заработка, выраженного в деньгах (точнее, в единицах, которые называются PPP US, паритет покупательной способности в долларах США, это техническое решение, позволяющее сравнивать разные страны). Согласно этому коэффициенту, в Израиле соотношение женского и мужского заработка составляет 0,57. В Германии 0,64. В России 0,56. В Бурунди и Монголии действительно все оказалось неплохо — 0,79 и 0,73. В Катаре соотношение заработка женщины и мужчины составляет 0,37 (сравните с общественным мнением), но это уже вопрос к специалистам по его экономике и социологии. Катар — необычная страна: большинство населения приехало туда на заработки, развивать нефтяную промышленность. В связи с этим мужчин там в три раза больше, чем женщин. Возможно, некоторые женщины решают делать карьеру и хорошо зарабатывают (их учитывает общественное мнение), а остальные приехали за компанию с мужьями и занимаются необременительной работой для души (при этом формируют статистику).

Для чего я гружу вас всеми этими цифрами? На самом деле просто для того, чтобы продемонстрировать, что статистика имеет очень косвенное отношение к вашей личной карьере. Пускай медианная зарплата для женщин меньше, чем для мужчин, — это обстоятельство никак не помешает вам оказаться в преуспевающей половине, если вы женщина, или оказаться в отстающей половине, если вы мужчина. Единственное, что имеет смысл, — это сравнивать зарплаты людей, которые работают одинаково интенсивно. А помешать работать интенсивно, в свою очередь, может множество факторов (важнейший из которых — личный выбор). Однако здесь мы наконец приближаемся к единственному объективно значимому отличию между мужчинами и женщинами.

Женщины рожают детей.

Они рожают детей, и это мешает работать.

На эту тему есть большая интересная статья социологов из Корнелльского университета [27]. Они пишут, что каждый новый ребенок в среднем снижает зарплату на 5% по сравнению с бездетной женщиной с сопоставимыми профессиональными навыками. Что разрыв в зарплате между бездетными женщинами и матерями, когда мы говорим о женщинах младше 35 лет, больше, чем разрыв между мужчинами и женщинами. Что социальная роль «идеальный сотрудник» и социальная роль «хорошая мать» находятся в непримиримом противоречии друг с другом. Что при чтении выдуманных резюме студенты-испытуемые оценивают бездетную женщину как более компетентную, более ответственную, более заслуживающую приема на работу или повышения, считают правильным платить ей больше денег, да еще и более лояльны к тому, что она будет опаздывать на работу. Что настоящие работодатели в два раза чаще перезванивают, если им присылает резюме бездетная женщина, чем если им присылает резюме столь же квалифицированная женщина с детьми (на самом деле оба резюме, естественно, присылали исследователи). Что данные больших социологических исследований согласуются с результатами экспериментов, которые провели авторы. Но самое главное — в этой работе приводятся данные экономиста Джун О’Нил, из которых следует, что женщины в возрасте от 27 до 33 лет, у которых нет детей, получают 98% от мужской зарплаты. Мне не удалось найти первоисточник конкретно для этого утверждения, зато я нашла доклад, написанный тем же автором для американского Национального бюро экономических исследований [28]. Там говорится, что в 35–43 года бездетные женщины зарабатывают даже больше мужчин (хотя этот результат находится на грани статистической достоверности).

Все, что мы тут обсуждали, — биологические различия, самооценка, гендерная дискриминация — немедленно перестает влиять на зарплату (то есть, грубо говоря, на профессиональную успешность), как только мы выносим за скобки единственное серьезное отличие между мужчинами и женщинами. Способность к деторождению. Именно способность, а не обязанность.

Это история о технологическом прогрессе, в очередной раз опередившем прогресс социальный. На протяжении всей истории человечества дети, во-первых, заводились сами по себе — просто как побочный результат секса, а во-вторых, активное деторождение в общем-то было необходимым для поддержания численности населения деревни, губернии, страны, планеты. Теперь все изменилось. Прививки и антибиотики привели нас в XX веке к взрывному росту численности населения, нас теперь 7,5 миллиарда, и если человечеству и угрожает вымирание, то скорее от перенаселения, чем от недостатка детей. Благодаря изобретению надежной контрацепции связь между деторождением и сексом стремительно сходит на нет: чтобы завести ребенка, надо сначала отменить таблетки, то есть это осознанный, а не случайный процесс. Радикально изменились представления о возрасте: мать Ольги и Татьяны Лариных, «очень милая старушка», едва ли была старше сорока — сегодня у людей в этом возрасте жизнь только начинается. С другой стороны, удлиняется не только молодость, но и детство (это вообще ярко выраженный тренд как в биологической, так и в социальной эволюции нашего вида), что требует все больше и больше усилий на выращивание каждого ребенка. Раньше его можно было в семь лет отдать куда-нибудь в подмастерья, а сегодня нужно кормить и воспитывать по крайней мере до восемнадцати.

Общество совершенно не успевает адаптироваться к этим переменам. Если вашей маме по-прежнему кажется, что к тридцати годам у женщины уже должны быть дети (и что у нее вообще должны быть дети!), — то, скорее всего, потому, что так казалось ее маме, а до этого ее маме, а до этого ее маме. Но важно, что сто лет назад такое представление было гораздо лучше обосновано. Детям, во всяком случае, можно было поручать ухаживать за скотиной. Много ли у вас сейчас скотины?

Я не к тому, что детей заводить не надо. Я к тому, что мы уделяем биологическим отличиям между полами (то есть способности к деторождению у женщин и некоторому превосходству в физической силе у мужчин) настолько много внимания, как будто бы мы до сих пор мерзнем под дождем в саванне, из 10 рожденных мамой детей выживает один, и только потому, что папа поймал ему мамонта. Положим, в саванне мамонтов никто не ловил, но мой пафос не в этом. Мой пафос в том, что мы живем не в саванне. Мы живем в Москве или еще в каком-нибудь хорошем месте. Здесь нет угрозы вымирания племени, от которой должны защищать женщины. Здесь есть тысячи способов добыть себе мамонта, и абсолютное большинство из них не требует мужской физической силы. Здесь есть потенциально бесконечное количество способов быть счастливым, профессионально реализованным, жить интересной жизнью, и только немногие из них имеют прямое отношение к нашему гендеру.

Человек — это вселенная возможностей. Человек может проектировать космические корабли, заниматься подледным плаванием, писать книжки, торговать опционами, выращивать базилик (в самостоятельно спроектированной гидропонной установке), художественно стричь котов, сутками резаться в «Варкрафт», заводить стартапы, получать второе высшее, гонять на джипе, бегать марафоны, делать ремонт, вышивать гладью, охотиться на кабанов, ездить на волонтерские программы в Африке, водить экскурсии по затопленным катакомбам, танцевать рок-н-ролл, разводить кроликов, разрабатывать полимеры, организовывать семинары по урбанистике, воспитывать детей, и все это в любых пропорциях, в любых комбинациях и вне зависимости от пола. Биологическая организация мозга вам этого не запрещает. Законы вам этого не запрещают. А давление общественного мнения запретит вам ровно столько, сколько вы ему позволите.

Причем независимо от того, мужчина вы или женщина.