Книга: Четырехкрылые корсары

Глава 27

Глава 27

О достоинствах наблюдения как метода познания живой природы и о плодотворности сочетания наблюдения с экспериментом

Уже и в первом письме херсонской юной натуралистки, где она отмечала удобство работы с полистами для изучения естественной истории общественных насекомых, развивались мысли, изложенные в докторской диссертации профессора Мэри Джейн Всст-Эбергард.

Как уже сообщалось, Вест-Эбергард живет в Колумбии, преподает в университете общую зоологию. Свободное же время, как и в студенческие годы, как и в годы докторантуры в Мичиганском университете, посвящает изучению полистов.

О том, как именно она их изучала и изучает, говорит предпосланный диссертации эпиграф — несколько строк из опубликованной на рубеже века (1902 год) статьи американского натуралиста К. О. Уитмена «Биологические фермы». Эти строки стали девизом всего сочинения о полистах:

«Наблюдение — давний и надежный метод естественной истории — должно постоянно и как можно шире применяться всеми, кто изучает живое. Наблюдению, эксперименту, продумыванию надлежит быть триединством. Вместе они всемогущи, каждое же порознь, применяемое в отдельности, становится бессильным. Сегодняшняя биология не чересчур перегружена лабораторией, но в ней слишком мало живой природы». Об этой точке зрения, сформулированной в начале века, Вест-Эбергард не побоялась напомнить в наши дни.

Чтоб по возможности сблизить в работе наблюдение и эксперимент, исследовательница полистов из года в год метила красками в одних случаях по семьям, в других и индивидуально обитателей гнезд. Сотни их прошли через ее руки, тысячи часов провела Вест-Эбергард, наблюдая гнезда и ос, десятки тысяч часов обдумывала накопленные сведения, проясняя старые неясности, добиваясь ответа на новые вопросы.

Полисты образуют простейшую форму семьи насекомых. В ряду общественных ос они — на низшей ступени, вроде первоклассники.

Несколько перезимовавших ос (иногда, впрочем, и одна) строят начаток сота, откладывают яйца и воспитывают личинок, а позже уже сколько-то рабочих ее дочерей, почти не отличающихся от матери, выкармливают расплод, выводящийся из новых яиц. Семьи продолжают жить на единственном соте, в ячеях которого позже выведутся и молодые самцы и самки.

У пчел, муравьев, термитов царицы-матки, как известно, четко отличаются от рабочих особей и по размеру и, бывает, по окраске, по строению разных органов.

У муравьев и термитов молодые матки поначалу даже крылаты, рабочие же постоянно бескрылы, а уж о различиях по свойствам и говорить нечего. У полистов достоверных внешних различий между осами, способными зимовать и впоследствии основывающими новую семью, и простыми, доживающими только до осени рабочими обнаружить до сих пор никому еще не удалось. К этому обстоятельству мы дальше вернемся. А пока продолжим рассказ о работе колумбийской исследовательницы.

Полисты, признает доктор Вест-Эбергард, исключительно удобны для энтомологов, которые изучают общественных насекомых.

Пчелы жалят; на воле живут в дуплах деревьев, на пасеке — в деревянных светонепроницаемых ульях; муравьи гнездятся под корой деревьев, в стволах, а всего чаще в почве, прячут молодь от света; термиты сооружают прочные, как гранит, панцири гнезд, под которыми полный мрак: от солнца скрываются и шмели в надземных или подземных гнездах. Да и общественные осы веспа гнездятся под землей, а на земле, припаявшись к какой-нибудь ветке в кроне дерена, тоже скрывают свое обиталище от света. Конечно, исследователи проникают в глубь этих сооружений, но такое вмешательство нарушает естественный ход вещей в гнезде, приводит к дроблению семьи.

Поговорка народов Латинской Америки утверждает, что медоносную пчелу создали ангелы, а осу — черти. Полисты тоже осы, но терпение у них ангельское. Надо уж очень досадить гнезду, чтоб осы пустили в ход жало.

Полистов действительно легко изучать, не нарушая нормального хода их жизни. Гнездо, можно сказать, у них нараспашку, наносить цветную метку на спинки и брюшко можно спокойно, не только потому, что насекомые незлобны, но и потому, что они несуетливы, никакого сравнения, например, с муравьями. Одной кисточкой наносишь одну краску, второй — другую; два цветных знака — точка и черточка, — расположенные на спинке в разном порядке и в разных положениях, позволяют переметить всех обитателей гнезда. Поэтому удается проследить биографию каждой осы, регистрировать все ее контакты с матерью и сестрами, которые — подчеркнем это — различаются только по поведению.

Но индивидуальное наблюдение за полнотами в гнезде возможно и без цветных меток. Эти осы, обычно одетые в черный хитин, испещренный желтыми кольцами и полосами, пятнами и точками, сравнительно разнолики даже в пределах одного гнезда. В этих небольших семьях при некотором навыке удается узнавать каждую осу «в лицо».

Полиста — основательница гнезда. На слепленном из пульпы донце первой ячейки будущего сота белеет снесенное основательницей яйцо.

Гнездо Полистес шинензис с работающими на нем осами.

Часть соты с крышечками на запечатанных ячеях и открытыми ячеями, в которых видны недавно отложенные яйца.

Дозревающие личинки ос-полистов, проголодавшись, начинают высовывать головы из ячей.

Подобно шмелихам, молодые полисты зимуют в укромных уголках — под палым листом, в трещинах досок ограды, за отставшим слоем коры дерева, между кровельной щепой на крышах. Цепенеющие на холоде, они проводят зиму в состоянии «ни сон, ни бодрствование». И не в особо сухих местах, а больше в сыроватых…

Сырость-то им к чему?

Сырые места устойчивее сохраняют холод, промерзают, конечно, но колебаниям внешней температуры и, главное, коварным ранним потеплениям подвержены гораздо меньше, не будят зимующих прежде времени…

Минувшей осенью каждая из этих молодых полистов хранила под хитином и в голове и в груди мощно развитое жировое тело, а полость брюшка оно почти заполняло. К весне жировое тело израсходовано, истаяло, освободило в брюшке место органам, необходимым для формирования яиц. Весеннее тепло будит осу, вызывает ее из «зимоходов» на прогретые участки. Вблизи прошлогодних гнезд, где эти осы вывелись, возникают целые сборища. В таких скоплениях полисты остаются недолго и одна за другой разлетаются в поисках места дли гнезда.

Как мы уже знаем, гнезда закладываются и в одиночку и группами. Полисты и зимуют часто не по одной, a по нескольку… При раскопке мест спячки Полист фускатус Вест-Эбергард регистрировала количество зимующих. Здесь попадались по семь, по шесть ос, по пять и по четыре. А когда весной провели перепись на закладке гнезд, то находили на местах стройки иногда четыре-пять маток. Две-три основательницы, занятые сооружением одного гнезда, встречались втрое чаще, чем одиночки.

Гнезд, закладываемых перезимовавшими полистами в одиночку, было в четыре с лишним раза меньше, чем основываемых группами.

Напомним, что Лена Гречка вполне независимо открыла существование полистов-«единоличник» и полистов, работающих на строительстве гнезда маленькими бригадами.

Сравнив данные, собранные в зимней и весенней переписях спящих и строящихся полистов. Вест-Эбергард заключила: полисты, покидающие зимовальники позже других, не столько склонны основывать гнезда поодиночке, сколько стремятся присоединиться к уже заложившим фундамент будущего поселения.

Большинство полистов принимаются строить гнездо после первых теплых дней, когда столбик ртути в термометрах показал больше 20° по Цельсию. О полистовых гнездах нельзя сказать, что они прут из земли, как грибы после дождя, ведь не из земли растут, а на стеблях камыша, на ветках, на штакетнике ограды, на кровельных балках. Но размещены, в общем, кучно.

Как же находят друг друга созревшие для закладки гнезда перезимовавшие полисты? Как находит проспавшая тех, кто опередил ее на несколько часов или на день, на два? Действуют ли здесь некие притягательные силы? Неслышный человеку звуковой сигнал строительницы? Или особый, тоже неуловимый для нас тон полета осы, несущей строительную пульпу? Или, может, наоборот, строительницы неким неведомым еще органом регистрируют плывущую поблизости в воздухе товарку и подают ей голос?

Ничего этого, как выяснено, нет.

Вспомним письма Лены Гречки о состоянии полистовых гнезд летом 1975 года в степи под Херсоном.

Строительные работы на соте давно прекращены, последние молодые полисты покидают ячеи и толпятся на кровле. Сот из опустевших ячей покрывают одни рабочие, чьими трудами было достроено гнездо и выхожено новое поколение. Если присмотреться к самкам, можно заметить: одни — помельче, другие — покрупнее. Как и многие другие перепончатокрылые, полисты после зимовки тяготеют к местам, где минувшей осенью было материнское гнездо. Первыми сюда прилетают те, что помельче, запас жирового тела в них скуднее, он быстрее расходуется, и, если веспа ранняя, они первыми проснутся, потом начнут строиться на избранном месте. Когда попозже вылетают и более крупные сестры, имевшие возможность дольше спать, и их тянет туда же, где уже хлопочут вокруг начатков гнезд первые основательницы.

Вылетевшие присоединяются к ним.

Это не догадки. Меченные с осени молодые самки после зимовки весной обнаруживаются с еще сохранившимися метками на новостройках вблизи от участка, где было материнское гнездо.

Выходит, гнездо может основываться родными сестрами?

Мог ли кто, читая статью молодого С. И. Малышева о «Топографической способности насекомых», представить себе такое глубокое влияние памяти на разные стороны жизни этих созданий?

Значит, она не только приводит их к местам лучшей oxoты, не только помогает безошибочно возвращаться домой, но подсказывает подчас и место для гнездования.

До чего просто!

Попробуйте, не зная, где были прошлым летом гнезда полистов, найти весной молодую осу, занятую основанием гнезда. Поиск требует массы времени, а находки редки, часто случайны.

Из зарегистрированных Вест-Эбергард 97 полистов только 18 не нашли, к кому присоединиться, а 79 работали — некоторые вдвоем, а другие и всемером.

Четыре недели наблюдений за мечеными полнотами-основательницами показали: лишь одна из четырех оставалась постоянно на своем гнезде и ни разу не замечена была в чужих. Остальные проявили непоседливость. Каждая вторая по одному, по два раза обнаруживалась не только на своем гнезде, но и на соседних. Три осы долго оставались «привязаны» к одному гнезду, затем покинули его, перешли на другое, где и осели вполне прочно. Еще две, пробыв какое-то время на одном гнезде, позже оказывались на другом, затем на третьем. Еще две попеременно занимались делом на разных гнездах.

Итак. Лена Гречка, сообщая, что осы-полисты «ходят друг к другу в гости», ничего не преувеличила, ничего не домыслила, разве только недостаточно строго сформулировала и истолковала вполне точно прослеженный факт.

Доктор Вест-Эбергард полагает, что каждая оса несет некий заряд строительной энергии и разряжает эту энергию совсем не обязательно на сооружении одного гнезда.

Если заряд не израсходован, молодая переносит свой гнездостроительный пыл на вторую, на третью строительные площадки.

Вскоре после того, как совместная закладка гнезда достаточно подвинулась вперед, отношения между недавними товарками круто меняются. Каждая начинает видеть в другой помеху и препятствие дли нормальной жизни основываемой семьи.

Полисты, которые, по наблюдениям Вест-Эбергард, избрали место для сооружения гнезда и заложили его, почти все стали главами дома — матками в гнездах собственной застройки. Почти все… Точное, восемь из десяти. А где же еще две?

Еще две уступили свое первенство маткам, а сами стали рабочими.