Книга: 100 великих рекордов стихий

Воины персидского царя Камбиза с трудом продвигались вперёд. Вокруг, насколько хватало глаз, лежали гряды песков. Завоевав в 525 году до н. э. Египет, повелитель персов не поладил с его жрецами. Служители храма бога Амона напророчили ему скорую гибель, и Камбиз решил их наказать. В поход была отправлена пятидесятитысячная армия. Путь её пролегал через Ливийскую пустыню. Спустя семь дней персы достигли большого оазиса Харга, а затем… бесследно исчезли.

Рассказывая об этом, древнегреческий историк Геродот добавляет: «По-видимому, воинов Камбиза погубила сильнейшая песчаная буря».

Известно немало описаний песчаных бурь в пустынях. В наши дни, когда пустыня пересечена автомобильными дорогами, а над ними по всем направлениям пролегают воздушные трассы, путешественникам уже не грозит гибель на великих караванных путях. Но прежде…

За час-полчаса до того, как поднимется беспощадная буря, яркое солнце тускнеет, заволакивается мутной пеленой. На горизонте появляется маленькое тёмное облако. Оно быстро увеличивается, закрывая голубое небо. Вот налетел первый яростный порыв жаркого, колючего ветра. И уже через минуту меркнет день. Тучи жгучего песка нещадно секут всё живое, закрывают полуденное солнце. В вое и свисте ветра пропадают все остальные звуки. «Задыхались и люди, и животные. Не хватало самого воздуха, который словно поднялся кверху и улетел вместе с красноватой, бурой мглой, уже совершенно покрывшей горизонт. Сердце страшно стучало, голова болела немилосердно, рот и глотка высохли, и мне казалось, что ещё час — и смерть от удушения песком неизбежна». Так русский путешественник XIX века А. В. Елисеев описывает бурю в пустынях Северной Африки.

Песчаные бури — самумы — с давних пор овеяны мрачной известностью. Недаром они носят это название: самум — значит «ядовитый», «отравленный». Самумы действительно губили целые караваны. Так, в 1805 году самум, по свидетельству многих авторов, засыпал песком две тысячи человек и тысячу восемьсот верблюдов. И, вполне возможно, такая же буря погубила когда-то армию Камбиза.

Бывает, что свидетельства людей, перенёсших испытание стихией, грешат преувеличениями. Однако несомненно: самум очень опасен.

Мелкая песчаная пыль, которую поднимает сильный ветер, проникает в уши, глаза, носоглотку, в лёгкие. Потоки сухого воздуха воспаляют кожу, вызывают мучительную жажду. Спасая жизнь, люди ложатся на землю и плотно закрывают голову одеждой. Случается, что от удушья и высокой температуры, доходящей нередко до пятидесяти градусов, они теряют сознание.

Вот отрывок из путевых записок венгерского исследователя Средней Азии А. Вамбери: «Утром мы остановились на станции, носящей милое название Адамкирилган (место гибели людей), и нам достаточно было взглянуть вокруг, чтобы увидеть, что название это дано недаром. Представьте себе море песка, идущее во все стороны, насколько хватит глаз, изрытое ветрами и представляющее собою, с одной стороны, ряд высоких холмов, лежащих грядами, подобно волнам, а с другой — как бы поверхность озера, ровную и покрытую морщинами ряби. Ни одной птицы в воздухе, ни одного животного на земле, ни даже червяка или кузнечика. Никаких признаков жизни, кроме костей, побелевших на солнце, собираемых каждым прохожим и укладываемых в тропинку, чтобы легче было идти… Несмотря на томительную жару, мы принуждены были идти днём и ночью, по пяти-шести часов кряду. Приходилось спешить: чем скорее мы выйдем из песков, тем меньше опасности попасть под теббад (лихорадочный ветер), который может засыпать нас песком, если застанет на дюнах… Когда мы подошли к холмам, то караван-баши и проводники указали нам на приближающееся облако пыли, предупреждая, что надо спешиться. Бедные наши верблюды, более опытные, чем мы сами, уже чувствовали приближение теббада, отчаянно ревели и падали на колени, протягивая головы по земле, и старались зарыть их в песок. За ними, как за прикрытием, спрятались и мы. Ветер налетел с глухим шумом и скоро покрыл нас слоем песка. Первые песчинки, коснувшиеся моей кожи, производили впечатление огненного дождя…» Эта малоприятная встреча произошла между Бухарой и Хивой.

Многие бури пустынь обязаны своим рождением проходящим циклонам, которые задевают и пустыни. Есть и другая причина: в пустынях в жаркое время года понижается атмосферное давление. Раскалённые пески сильно нагревают воздух у поверхности земли. В результате он поднимается вверх, а на его место устремляются с очень большими скоростями потоки более холодного плотного воздуха. Образуются небольшие местные циклоны, рождающие песчаные бури.

Очень своеобразные воздушные потоки, достигающие большой силы, наблюдаются в горах Памира. Причина их — крайне резкое различие между температурой поверхности земли, сильно нагреваемой ярким горным солнцем, и температурой верхних, очень холодных слоёв воздуха. Ветры тут достигают особой интенсивности в середине дня, причём нередко превращаются в ураганы, поднимающие песчаные бури. А к вечеру они обычно стихают. В некоторых районах Памира ветры столь сильны, что там и сейчас ещё, случается, гибнут караваны. Одна из долин здесь так и называется — Долина смерти; она усеяна костями погибших животных…

Такие же ветры часто возникают в Балханском коридоре в Туркмении. Расположенный между хребтом Копетдаг и горами Большой Балхан, этот коридор тянется по направлению к Каспийскому морю. Весной, когда атмосферное давление над пустыней понижается, с Каспийского моря сюда устремляются массы ещё не прогретого тяжёлого воздуха. Врываясь в Балханский коридор, стиснутый горами, воздушный поток приобретает скорость бури. Осенью здесь наблюдается обратная картина: воды Каспийского моря долго хранят тепло, накопленное летом, и к нему устремляются потоки воздуха из пустыни, где пески уже давно остыли.

Знакомы такие бури и нашему Дальнему Востоку.

«…Безжалостно и неумолимо надвигается песчаная буря из просторов Монголии, — писал хабаровский географ Г. Пермяков. — Бурая мгла всё гуще и гуще заволакивает небо. Солнце становится багрово-красным. В воздухе — давящая тёплая тишина. Всё труднее дышать, сохнут губы. Быстро темнеет, кажется, что кровавое солнце меркнет. С запада несётся тёплая пыль, смешанная с песком… Песчаный ураган в городе. Он как спички ломает деревья и столбы, с лязгом срывает крыши домов и сараев. Всё в плену всепроникающей песчаной пыли, тёплого иссушающего ветра. Остановились трамваи. Исчезли машины. Вскоре на город как бы опускается глубокая ночь… Уныло воют сирены, предупреждая: „Опасность! Остановить движение!..“

Рождается самум в Синьцзяне, на огромном Монгольском каменистом плато. Буранная пыль так легка, что сильный ветер поднимает её на высоту в пять—семь километров и через Джунгарию, Монгольское плато, северо-восток и север Китая несёт к океану.

Над Корейским полуостровом и советским Дальним Востоком самум уже заметно слабеет, опуская свои бурые пыльные крылья. Если африкано-аравийский самум обычно длится 15–20 минут и чудовищным шквалом налетает по сорок раз в году, то монгольский воет порой несколько дней и на востоке нашей страны редко бывает чаще двух-трёх раз в году. Его ослабленные волны достигают Хабаровска, Уссурийска, Владивостока, Комсомольска и даже Японского моря. Тогда желтеет яркое хабаровское небо, словно его накрыли канареечной фатой. Сквозь дымку светит дымно-красное солнце. На землю садится лёгкий охристый налёт… Пыльный буран уходит величественно и постепенно. Сначала небо из жжёно-шоколадного делается кофейным, затем пепельным; далее оно сереет, и сквозь мутную завесу бегущих туч показывается тёмный диск солнца. Идут часы, стихает самум. Солнце становится бордовым, затем красным, мрачно-оранжевым и, наконец, обретает всё великолепие своего ослепительного блеска. Становится прохладно. Начинается грязный дождь… Очень опасны в пустынях Азии и Африки песчаные вихри. Они достигают порой огромных размеров. Горячий песок нагревает воздух до 50 градусов и более. Воздух с силой устремляется вверх. Если при этом соседние участки по какой-либо причине окажутся нагретыми в меньшей степени, то здесь образуются завихрения. Поднимаясь по спирали вверх, вихрь увлекает за собой массы песка. Над землёй образуется вращающийся песчаный столб. Сметая всё, он несётся вперёд, увеличиваясь в размерах. Бывает, что за одним таким вихрем следует несколько других. Много часов они кружат по пустыне, сталкиваются, рассыпаются, рождаются вновь».

Знакомы грозные пылевые вихри и североамериканским засушливым степям. Вот как описал их Майн Рид в романе «Всадник без головы»: «С северной стороны над прерией внезапно появилось несколько совершенно чёрных колонн — их было около десяти… Эти огромные столбы то стояли неподвижно, то скользили по обугленной земле, как великаны на коньках, изгибаясь и наклоняясь друг к другу, словно в фантастических фигурах какого-то странного танца. Представьте себе легендарных титанов, которые ожили на прерии Техаса и плясали в неистовой вакханалии».

Пыльные бури со смерчами часто возникают в пустынях Африки, Центральной и Средней Азии. Самым известным и детально описанным пыльным смерчем стала красная пыльная буря 1901 года.

Она началась на севере Сахары 9 марта и к утру следующего дня распространилась на всё побережье Туниса и Триполитании. Воздух, наполненный красноватой пылью, был непроницаем; солнца не было видно, наступила темнота. Среди населения началась паника. К часу дня буря достигла максимума, и всё было покрыто слоем пыли тёмно-жёлтого и розового цвета.

Пока главная туча двигалась над Тунисом, её границы уже пересекли Средиземное море и достигли Сицилии.

К вечеру пыльная буря, всё ещё имевшая скорость урагана, достигла Северной Италии, а ночью распространилась на все Восточные Альпы, покрыв снега и ледники плотным слоем красной пыли. Местами и здесь шёл «кровавый дождь», но уже меньшей интенсивности. К утру 11 марта буря перевалила через Альпы и двинулась на север. К середине дня она распространилась на Северную Германию и, быстро затихая, достигла Дании, Балтийского моря и России. Общий вес пыли, выпавшей во время бури в Европе, примерно равен 1,8 миллиона тонн.