Книга: От амёбы до гориллы, или Как мозг учился думать

Школа взрослых

Взрослым животным тоже всю жизнь приходится что-то заучивать, что-то запоминать, чему-то учиться. Вернемся опять к насекомым и сравним их память с памятью высших животных. Осы-бембексы живут поодиночке. Когда наступает лето, самка где-нибудь на голой, лишенной растительности поляне роет в сыпучем песке глубокую норку. В глубине у ее конца оса выкапывает боковой отнорок. Затем ловит муху, приносит ее в норку, кладет на спину, отгибает крыло и у его основания прикрепляет яичко. Когда из него выведется личинка, слабенькая малютка сразу сможет дотянуться до шеи жертвы, единственного уязвимого места на теле мухи, и, съев первый завтрак, подкрепит свои слабеющие силы. Если оса-мать что-нибудь перепутает и сделает не так, яичко, не прикрытое крылом, засохнет или личинка, вылупившаяся в неположенном месте, не сможет найти шею и умрет от голода.

Когда первая муха будет съедена, заботливая мать принесет следующую. Чтобы выкормить личинку, нужно шестьдесят мух или пятнадцать крупных слепней. Каждый раз, принеся очередную жертву, мать будет засыпать песком вход в норку, чтобы ее никто не заметил и не обидел живущую там личинку. Рыть норку и заботиться о детях никто осу не учит. Все эти программы поведения от рождения заложены в ее мозгу. Одного только там нет и быть не может — сведений о местоположении вырытой норки. Оса сама должна запомнить место на лесной поляне, где она соорудила жилье для личинки, научиться находить дорогу к нему. Очень немногому приходится учиться осе, но эти знания ей совершенно необходимы. Без них ей не вырастить личинки, а, следовательно, род бембексов давно бы перевелся. Ученым интересно было выяснить, что и как запоминают бембексы? Оказалось, что у них блестящая зрительная память, да к тому же они способны делать обобщения. Опыты производили прямо на лесной поляне. Пока оса-мать охотилась на мух, с песчаной площадки на опушке соснового леса, где она вырыла норку, в радиусе метра от ее входа, убрали все предметы: веточки, камушки, шишки, сухие листья деревьев. Вскоре вернулась хозяйка норки, но, сделав круг над участком, не села, а продолжала кружиться над ним, узнавая и не узнавая окружающую местность. Несколько раз оса улетала далеко от гнезда, но затем возвращалась назад. Наконец, видимо убедившись, что ошибки не произошло, опустилась на землю и долго бродила по расчищенной территории, а входа в норку так и не нашла. При отсутствии исчезнувших ориентиров сделать это было невозможно. Опыты убедили ученых, что бембексы находят норку с помощью зрения, пользуясь наземными ориентирами. Ни обоняние, ни слух не помогают поискам. Ни запах личинки, ни звуки не проникают наружу через толщу песка. В следующий раз характер эксперимента изменили. Пока другая оса заканчивала внутреннюю отделку своей норки, к ее входу положили сосновую шишку, а чуть поодаль от нее коричневатый камушек, сходного с ней размера и похожий на нее по форме. Когда работы под землей были завершены, оса сделала несколько кругов над гнездовым участком, чтобы лучше запомнить местность, и отправилась на охоту. В ее отсутствие шишку и камушек поменяли местами: камушек положили ко входу в порку, а шишку на его место. Вернувшись с добычей, хозяйка норки уверенно опустилась недалеко от шишки и начала возле нее упорно искать вход. Это значит, что оса умеет различать похожие предметы и не путает их, возвратившись с охоты. У другой осы вокруг входа в норку выложили кольцо из шишек. Когда оса улетела на охоту, шишки переложили треугольником, а поодаль из камушков выложили круг. Куда прилетела оса? Прямо к кругу из камушков. Мы уже убедились, что бембексы ни в коем случае не спутают шишку с камушком, но, оказывается, ориентируются не на сами предметы, а, главным образом, на их взаимное расположение. Выходит, что для них важны узоры, создаваемые разбросанными вокруг предметами, а чем они составлены, не имеет значения. В этом можно уже усмотреть известный элемент обобщения. Школа взрослых открыта для всех. Любой букашке может потребоваться краткосрочный курс обучения. Молодой муравей должен запомнить, заучить запах своей семьи. Без этого он не сможет найти дороги в муравейник и, оставшись один, погибнет. Пчеле необходимо хорошо изучить местность вокруг собственного улья, иначе сборщицы меда, иногда улетающие за взятком на значительные расстояния, рискуют не найти дороги домой. Много, очень много приходится запоминать их маленьким головам. В предыдущей главе я уже рассказывал, что дети вынуждены запомнить, как выглядят их родители, как звучат голоса папы и мамы и на что похожи их индивидуальные запахи. Родителям тоже полагается запомнить своих детей. Американские грязные чайки, обзаведясь потомством, первое время не очень приглядываются к своим малышам. Они хорошо помнят, где находится их гнездо. А совсем маленькие птенцы уйти из гнезда еще не могут. Однако о возрасте своих детей они имеют достаточно точное представление. Если пятидневных птенцов одного гнезда заменить пятидневными птенцами из другой семьи, родители не заметят подмены. Но если вместо шестидневных малышей подложить в гнездо только что вылупившихся птенчиков, взрослые чайки их заклюют или просто выбросят вон. Они сразу сообразят, что это чужие дети, ведь их собственные были гораздо старше.

Нет большого смысла запоминать совсем маленьких птенцов. Дети растут и быстро меняются. Если на пятый-шестой день после появления собственных детей на гнездовой участок грязной чайки забредет какой-нибудь птенец, хозяева участка по его поведению догадаются, что он чужой. На участке соседей чужак будет чувствовать себя неуверенно, при появлении взрослых чаек станет приседать. Такие манеры выдают пришельца. Только с седьмого дня родители начинают узнавать своих детей, но не по голосу, а по внешнему виду и походке. В более тесных колониях крачек с красивым названием «черные морские ласточки» птенцы гораздо чаще забредают на чужие участки. Родителям невольно приходится торопиться. Они запоминают, как выглядят их дети уже на пятый день. Хохлатые ласточки живут еще скученнее, и родители знают «в лицо» своих детей уже на второй день, а королевские ласточки способны даже запомнить, как выглядят отложенные ими яйца, и без труда отличают их от яиц своих соседей! Зато глупая крачка, гнездящаяся на деревьях, где малыши не могут уйти из дома, узнает своих детей только на четырнадцатый — двадцатый день, недаром ее называют глупой, а пингвины Адели — на двадцать первый. Именно в этот период птенцы покидают гнезда, а раньше взрослым пингвинам не обязательно знать, на что похожи их дети. У копытных животных мамам необходимо запомнить своих детей в первый день их жизни. Когда к нам на север приходит весна, на африканских равнинах начинается массовый отел в стадах антилоп-гну. Новорожденные телята — лакомая и легкая добыча для любого хищника. В этот период все кровожадное зверье следует за стадами гну. Матерый лев, леопард или охотник может распугать большое стадо. В суматохе бегства малышам нетрудно и потеряться. Когда все успокоится, телята с отчаянным мычанием бродят по степи в поисках своих матерей. Если им не везет, отчаявшиеся малыши уже через несколько часов начинают приставать к любой самке. Но их попытки всегда безрезультатны. Даже если они встретят антилопу, потерявшую своего детеныша, она не только не усыновит чужого ребенка, но даже не покормит его молоком. Гну-мать ищет только своего ребенка. В повседневном поведении знания и навыки, полученные в наследство от родителей, причудливым образом переплетаются со знаниями, добытыми собственным трудом, с навыками, отработанными в длительных упражнениях. Среди птиц немало искусных строителей. Интересно, что возводить гнезда их никто не учит. Весной, вернувшись на родину, молодые птицы, впервые создающие семью, подыскивают подходящее место и уверенно принимаются за дело. Обычно они успешно заканчивают постройку, однако зоологи заметили, что к старости птицы становятся более искусными строителями. Следовательно, систематическая тренировка не пропадает для них даром. Специально проведенное исследование подтвердило, что искусными строителями могут быть только птицы, имеющие общее хорошее развитие. Канарейка или щеглиха, выросшие в тесных клетках с гладкими горизонтально расположенными жердочками, остаются до старости никудышными работниками. Если такие птички пробуют возвести гнездо, у них ничего не получается. Постройка больше всего напоминает груду беспорядочно набросанного материала и, при попытке птичек забраться в нее, обычно разваливается. Если же птички живут в просторной вольере, где вместо жердочек находятся маленькие деревца или кустики, по шершавым неровным веткам которых они могут прыгать, лазать, подвешиваться к ним вниз головой, у них все мышцы оказываются гармонично развиты, и поэтому с постройкой гнезда трудностей не возникает. Выходит, что самое сложное — архитектурные знания — птицы получают по наследству, а конкретные строительные навыки они приобретают собственным трудом.

Иногда обстоятельства жизни складываются так, что животному совершенно необходимо пройти дополнительный сверхпрограммный курс обучения. Насекомым приходится учиться, когда с ними происходит что-нибудь непредвиденное. Тараканы — страшные чистюли, хотя вызывают у нас справедливую брезгливость. Даже самый неряшливый из них тратит на свой туалет и прихорашивание времени больше любой завзятой модницы. Свои антенны-усики они чистят всегда передними лапками. Эта реакция врожденная. Однако, если нашему усачу в жестоких тараканьих баталиях случится лишиться передних ног, он некоторое время будет вынужден ходить с грязными усами, но постепенно научится приводить их в порядок с помощью второй пары лапок. Полный курс обучения занимает у таракана двенадцать дней.