Книга: Атлетичный мозг [Как нейробиология совершает революцию в спорте и помогает вам добиться высоких результатов]

В ожидании турбулентности

В ожидании турбулентности

Я болтаюсь вниз головой где-то над Балтийским морем, в глазах все начинает расплываться. Когда боковым зрением я замечаю серые круги, то, как меня учили, напрягаю мышцы пресса, чтобы замедлить отток крови от головы и не потерять сознание.

Мы находимся в Гдыне, польском портовом городе. Здесь проходит этап мировой серии «Воздушная гонка» Red Bull, международных соревнований по аэробатике, во время которых пилоты соревнуются в скорости прохождения трассы с препятствиями в виде надувных пилонов. Посмотреть на фигуры высшего пилотажа в исполнении легкомоторных самолетов в считаных метрах над водой собираются толпы местных жителей. Заняв места на набережной, они смотрят авиашоу, наслаждаясь на удивление жарким для этих краев солнцем и потягивая местное пиво. А в паре километров оттуда я летаю над территорией военной базы, служащей аэропортом для соревнований, и изо всех сил борюсь с подступающей тошнотой.

Я сижу в двухместном самолете, за штурвалом голубоглазый, явно не любящий бриться испанец Хуан Веларде. Он участвует в Кубке претендентов, обладатели которого в дальнейшем переходят в «Воздушные гонки». Хуан дает мне на себе почувствовать, каким испытаниям подвергаются тело и мозг человека при больших перегрузках.

Явление перегрузок прекрасно знакомо, например, поклонникам автогонок, но на самом деле с ними сталкивался каждый. Речь идет о силе, вдавливающей спину водителя в кресло при резком наборе скорости или бросающей тело из стороны в сторону во время крутых поворотов на американских горках. Она же вызывает ощущение внезапной легкости внутри, когда машина поднимается на горку, а потом быстро съезжает вниз, или когда возникает неприятная тряска в самолете в зоне турбулентности.

Когда машина стартует с места, тело водителя стремится сохранить прежнее состояние покоя, но в то же время машина увлекает его вперед. При этом на тело действует сила, направление которой противоположно направлению движения ускоряющегося автомобиля, это и есть перегрузка. Или, например, при прохождении крутого поворота тело водителя стремится продолжить движение по прямой, поэтому водитель чувствует, как его прижимает вбок против направления, в котором совершается поворот.

Посредством термина «перегрузка» описывается эффект ускорения или торможения относительно силы земного притяжения. Сила, с которой Земля притягивает все вокруг, равна 1 g. Если говорят, что на тело пилота, выполняющего крутой вираж, действует сила, равная 10 g, это фактически означает, что вес его тела в этот момент увеличивается в 10 раз. Пытаться совершать привычные движения руками и ногами при больших перегрузках — все равно что пробираться через густой кисель.

Нам, однако, интересней мозг, и, пока Веларде демонстрирует мне «бочку», «мертвую петлю» и прочие виражи, я отмечаю, как все это воздействует на мой собственный мозг. Надо сказать, что меня подвергают перегрузкам максимум 6 g, в то время как пилоты на самых сложных участках воздушной трассы испытывают все 10. Затемнение зрения, которое ощущает человек, когда кровь отливает от мозга, называется серой пеленой, объясняет двукратный победитель «Воздушных гонок» британец Пол Боном. В свои сорок девять Боном успешно совмещает профессию пилота гигантского аэробуса «Боинг-747» на British Airways с хобби летчика, выжимающего предельную скорость из легкомоторных самолетиков в пятнадцати метрах над землей. Так что я не знаю, успокаиваться ли мне от его объяснений или напрягаться.

— Мы стараемся не доводить до серой пелены, — говорит он в ходе нашей беседы в ангаре его команды накануне этапа в Гдыне. — А само это состояние ощущается как нарастание перегрузки, и потом тебя как будто сплющивает в кресле. Внутричерепное давление падает, соответственно, внутриглазное тоже, и в глазах темнеет. Сначала появляются пятна либо резко падает периферийное зрение и происходит резкое сужение поля зрения, так называемое туннельное зрение. Если ты сам за штурвалом, в этот момент надо резко напрячь мышцы пресса, чтобы кровь не так быстро отливала от головы.

С этими словами Боном издает рычание, почти как зеленый великан Халк из одноименного фильма. При напряжении пресса происходит сужение просвета кровеносных сосудов, что снижает скорость оттока крови от головы. Чем-то напоминает перекрытие одной из полос шоссе. Летчики часто прибегают к этому способу, чтобы справиться с воздействием перегрузок. Кстати, полезный совет: точно так же можно делать, если начинает темнеть в глазах при резком вставании.

На противоположной стороне участка, отданного командам для подготовки к соревнованиям, мы беседуем с соперником Бонома по «Воздушным гонкам» Найджелом Лэмом. Ему 57 лет, и сегодня он живет в Оксфордшире, однако акцент выдает в нем человека, долгое время жившего в Африке. Лэм родился в Родезии (современное Зимбабве), где, по его словам, «ничего, связанного с полетами, не было и в помине». Однако его отец имел опыт управления самолетами во время Второй мировой войны, поэтому Найджел заболел небом еще с детства. В 18 лет он поступил на службу в ВВС Родезии, а в 1980 г. перебрался в Великобританию, где стал одним из самых знаменитых исполнителей фигур высшего пилотажа в мире.

«Самое важное, что нужно учитывать, имея дело с перегрузками, — это их продолжительность, — объясняет он. — Если спрыгнуть с высоты стола, тело испытает довольно сильную перегрузку, но не более чем на одну наносекунду, поэтому мы не успеем ничего почувствовать. Все дело во времени и в скорости циркуляции жидкостей внутри организма. Летая на таких самолетах, мы можем легко достичь перегрузки 9–10 g. В тот момент, когда пилот на несколько секунд входит в зону 7–8 g, он должен быть предельно внимателен, потому что может потерять сознание из-за перегрузок.

Потемнение в глазах — это верный сигнал опасности, — продолжает Лэм. — Если не придать ему значения или слишком долго находиться под воздействием сильных перегрузок, можно на несколько секунд потерять сознание».

Этому предшествует серая пелена, потом туннельное зрение и страшные шесть или около того секунд полной слепоты, когда пилот тем не менее остается в сознании. Затем наступает состояние близкое к потере сознания, именно тогда перегрузка начинает сказываться на психических функциях человека. Это может проявляться в виде потери кратковременной памяти, затрудненной речи или нарушения слуха. Дэвид Ньюман пишет в книге «Пилотирование скоростных реактивных самолетов» (Flying Fast Jets): «Пилот в целом продолжает видеть и слышать, но не придает значения или не реагирует адекватно на то, что он видит и слышит».[193] Симптомы могут не проходить до 20 секунд, а этого более чем достаточно, чтобы в воздухе произошла трагедия.

Исполнитель фигур высшего пилотажа Арт Шолл однажды рассказал о случае, когда он потерял сознание во время выполнения вертикальной «восьмерки». Ему показалось, что он услышал звук будильника, после чего испытал смутное ощущение, что ему надо срочно сделать что-то очень важное. Когда он полностью пришел в сознание, то понял, что летит вниз головой в миле от зоны, где проходили полеты.

Известно множество случаев гибели пилотов вследствие потери сознания из-за перегрузок в условиях боевых действий, периодически у посетителей парков аттракционов появляются страхи по поводу того, что катание на американских горках может привести к повреждению мозга, однако регламент соревнований исключает подобные инциденты. За перегрузками тщательно следят специальные судьи, и, если у кого-то перегрузка превысит 10 g, этого пилота снимают с соревнований. В Гдыне так произошло с канадцем Питом Маклаудом, у него при выполнении резкого виража на стыке двух участков трассы была зафиксирована перегрузка более 11 g.

Лэм считает, что риски в данном случае преувеличены: «В момент потери сознания тело расслабляется, и перегрузка сразу исчезает, это предусмотрено самой конструкцией самолета. Как только пилот отпускает органы управления, перегрузка исчезает, и пилот восстанавливает контроль над ситуацией».

С ним такое уже случалось. «Дважды, — уточняет он. — Один раз я сделал это специально, по наивности, я тогда только учился летать на реактивных самолетах. Я набрал высоту где-то от 7500 до 9000 метров, после чего намеренно вызвал большую перегрузку, просто чтобы почувствовать, как это. Мне не понравилось. Совсем. Во второй раз это произошло тоже в реактивном самолете, но теперь уже с инструктором. Он вызвал максимальную перегрузку в тот момент, когда я этого не ожидал. Создавать перегрузки в любом случае лучше самому: так ты хотя бы знаешь, что тебя ждет, и можешь подстроиться. Ко мне тогда не сразу вернулась острота внимания. Все было вроде нормально, просто я не реагировал. Мозг был в порядке, но способность адекватно реагировать вернулась только через несколько секунд».

Лэм говорит, что существует несколько приемов, позволяющих снизить риск потери сознания от перегрузки: «Нужно замедлить движение крови от головы вниз. У меня в кабине пилота спинка кресла сильно отклонена назад, благодаря чему расстояние между сердцем и мозгом по вертикали становится меньше, поэтому сердцу легче сохранить приток крови к мозгу. А ноги находятся в приподнятом положении, поэтому отток крови к ним уже довольно затруднен. Остается сжать грудную полость».

Чтобы показать, как это делается, Лэм набирает воздуха в легкие: «Глубокий вдох, задержать дыхание. Затем напрячь мышцы пресса, бедер и икроножные мышцы, после чего выдыхать короткими толчками по 10 % объема легких. Делая такую серию коротких выдохов, вы продолжаете дышать, сохраняя давление в грудной полости. Так вы чередуете напряжение и расслабление. Все очень просто».

Чтобы было еще проще, пилоты на соревнованиях обязательно должны летать в специальных костюмах, защищающих от перегрузок. В таких костюмах, плотно облегающих тело пилота, предусмотрены четыре так называемые жидкие мышцы, которые обеспечивают давление в нижней части тела. Принцип действия тот же, что и у давящей повязки, которую накладывают при растяжении лодыжки, но здесь все гораздо серьезнее, поскольку костюм реагирует на усилия, которые делает сам пилот.

«Я его терпеть не могу, — признается Лэм. — Он сковывает движения, тяжелый, в нем неудобно и к тому же очень жарко. Где-нибудь в Малайзии в сорокаградусную жару да при высокой влажности это просто убийство. Вдобавок он весит ровно 6,5 килограмма. Я так и сказал, чтобы мой костюм взвесили и чтобы он ни на грамм не был больше той массы, что заявлена по номиналу».

Не важно, нравится этот костюм пилотам или нет, — все равно хорошо, что они могут соревноваться в условиях, когда риск потери сознания вследствие перегрузок сведен к минимуму, и что есть способы, позволяющие сохранить приток к мозгу кислорода, который необходим ему для нормального функционирования.