Книга: Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Внешнеполитические приоритеты Соединенных Штатов и их положение в глобализированном мире (О. В. Головина, Ю. В. Павленко)

Внешнеполитические приоритеты Соединенных Штатов и их положение в глобализированном мире (О. В. Головина, Ю. В. Павленко)

27 января 1980 г. была провозглашена доктрина Картера, разработанная советником этого президента по вопросам национальной безопасности З. Бжезинским. Она радикально расширяла зону американских гегемонистских притязаний по сравнению с доктриной Монро. Ее стержнем стало стремление США захватить важнейшие запасы нефти в мире. Дж. Картер тогда говорил, что любая попытка посторонней силы добиться преобладания в регионе Персидского залива будет рассматриваться как атака на жизненные интересы Соединенных Штатов и будет отражена любыми средствами, включая применение военной силы. Несколько забегая вперед, стоит отметить, что, ссылаясь на доктрину Картера, президент Дж. Буш–старший начал в целом оправданную, с точки зрения международного права, санкционированную ООН войну против Ирака в 1991 г. Ее естественным продолжением стала развязанная в 2003 г. Дж. Бушем–младшим вопреки нормам международного права и без санкции ООН вторая Иракская война.

Приход к власти Р. Рейгана в 1980 г. коренным образом изменил стратегию и тактику США. Реалистически оценив состояние экономики и военного потенциала СССР, новая американская администрация осуществила ряд действий, направленных на укрепление позиций Соединенных Штатов в их борьбе с «империей зла». В частности, была задекларирована Стратегическая оборонная инициатива (СОИ), предполагавшая размещение боевых средств в космосе и получившая название «звездные войны». Гонка вооружений достигла своего апогея, и советский военно–промышленный комплекс (ВПК), при значительно меньших, чем американский ВПК, средствах и начавшемся с рубежа 1970–80?х гг. техническом отставании (прежде всего в сфере электронно–информационных технологий), уже не мог выдерживать конкуренции со США. К тому же СССР увяз в Афганской войне, что дискредитировало советское руководство в глазах населения страны и давало США огромное политическое и пропагандистское преимущество.

С началом объявленной М. С. Горбачевым в 1985 г. «перестройки» появились первые признаки окончания «холодной войны». Встречи советского лидера и Р. Рейгана в Рейкьявике в 1985 г., в Женеве в 1987 г., в Москве в 1988 г. постепенно смягчали отношения между СССР и США, при том, что руководство последних осознавало все более нараставшее ослабление СССР, где позиции Центра заметно покачнулись. Соединенные Штаты получили возможность диктовать условия ослабевающему, разлагающемуся государству. В результате СССР теряет свои позиции в ранее подконтрольных ему странах Центрально–Восточной Европы и третьего мира, что подрывает его международный авторитет.

В октябре 1989 г. пала Берлинская стена, а в декабре этого же года на Мальте состоялась встреча между президентами США и СССР Дж. Бушем–старшим и М. С. Горбачевым, официально поставившая точку в «холодной войне». Одновременно практически во всей Центрально–Восточной Европе изменялись политические режимы. В том же 1989 г. в Чехословакии и в Болгарии произошли «бархатные революции», а в Румынии в ходе революции был сметен диктаторский режим Н. Чаушеску. Польша и Венгрия еще раньше вступили на путь реформ. Изменения не обошли также Албанию и Югославию, которая вскоре распалась и оказалась ввергнутой в кошмар межнациональных конфликтов, а в 1990 г. Немецкая Демократическая Республика объединилась с Федеративной Республикой Германии, фактически вошла в ее состав.

В августе 1990 г. с оккупации Кувейта Ираком началась война в Персидском заливе. Президент Дж. Буш–старший организовал многонациональную коалицию против Ирака (при том, что США и многие другие западные страны незадолго до этого поддерживали режим Саддама Хусейна в его сугубо захватнической по намерениям войне с Ираном). В январе 1991 г. война закончилась победой сил коалиции. США усилили свое присутствие на Ближнем Востоке, окончательно вытеснив оттуда доживавший свои последние месяцы СССР.

Война в Персидском заливе наглядно показала, что США после окончания «холодной войны» оказались единственной сверхдержавой в мире, а НАТО превратилось в организацию, обслуживающую интересы их внешней и внутренней политики. С одной стороны, Североатлантический альянс — это инструмент контроля США над Западной (а после его недавнего расширения и Центральной) Европой, их геополитического экспансионизма и установления контроля над другими, уже вне Западной цивилизации, странами (в том числе и Украиной). С другой — он служит экономическим интересам США, обеспечивая им (прежде всего ВПК) новые рынки и способствуя обогащению страны. Подобным образом Соединенные Штаты действуют и на Дальнем Востоке, сохраняя военно–политический контроль над Южной Кореей, Тайванем и даже таким экономическим гигантом, как Япония.

Президент Б. Клинтон в 1993 г. заявил, что мировая экономика изменилась таким образом, что связи между внутренней и внешней политикой стали нераздельными. А бывший ответственный работник министерства обороны США и один из архитекторов «Нового мирового порядка» З. Хализдад в том же году прямо говорил о том, что американское экономическое процветание требует полного контроля над Восточной Европой. Экономические интересы Соединенных Штатов (а вместе с ними и периметр безопасности) значительно возрастают, так как Восточная Европа предоставляет новые и потенциально широкие рынки для американских товаров, инвестиций и услуг561. Более того, приблизительно в то же время сенатор Лугар провозгласил, что во имя безопасности США в будущем необходим абсолютный и безусловный американский контроль над всей Евразией. Эти витавшие в американской политической атмосфере после развала СССР мысли систематически развил в своей книге «Великая шахматная доска» З. Бжезинский562.

Американскую политику «открытых дверей» сформулировал еще президент Т. Рузвельт в начале XX в., применявший ее как наиболее эффективный метод для возрастания неоколониального гегемонизма США, создания новых рынков и подчинения экономик других стран. Концепция «открытых дверей», в соединении с «пограничным тезисом» Ф. Дж. Тернера и с опорой на традицию, восходящую к доктрине Монро, составляет сущность геополитической доктрины, требующей постоянного расширения гегемонии Соединенных Штатов в планетарном масштабе.

США и их союзники (наиболее надежным среди которых является Великобритания) в период «холодной войны» создали широкую сеть военных баз в бассейнах Атлантического, Индийского и Тихого океанов, а также установили свое экономическое и политическое доминирование во многих странах, особенно тех (преимущественно имевших выход к морям), где размещались их войска. После этого успеха долгосрочной задачей Соединенных Штатов, руководствовавшихся классической геополитической доктриной противостояния «суши» и «моря» (непосредственно выраженной в военной доктрине «Анаконда»), обновленной применительно к реалиям последних десятилетий З. Бжезинским, стало овладение центром Евразии. Это стало принципиально возможным после распада СССР в 1991 г. и в последние годы начинает реализовываться (оккупация силами НАТО жизненных центров Афганистана с имеющей важнейшее в евразийском масштабе базой Баграм вблизи Кабула, создание военной базы в Ханкале на территории Узбекистана и пр.).

В своей статье «Холодная война и ее следствия», опубликованной в 1992 г. в журнале «Форейн Аффайрс», З. Бжезинский утверждал, что в результате победы в «холодной войне» США удалось навязать «версальский порядок» сперва Советскому Союзу, а потом и России. Следуя X. Маккиндеру, Бжезинский рассматривает Евразийский массив — Хартленд — как геополитическое пространство, которое играет решающую роль в мировой истории. Вслед за Н. Спикменом он подчеркивает и значение Римленда — окраинных, прилегающих к морям земель.

Внешняя политика Соединенных Штатов, по мнению З. Бжезинского, должна сосредоточиться на том, чтобы не допустить появления на политической арене соперника, способного властвовать над Евразией. В результате краха СССР США оказались в уникальном положении, став единой сверхдержавой. Вооруженные силы Соединенных Штатов нельзя сравнить в техническом отношении и глобальном охвате с чьими бы то ни было другими. Россия и Китай хотя и владеют мощным военным потенциалом, по ряду причин не способны конкурировать со США.

Военная мощь Соединенных Штатов подкрепляется американским доминированием в сферах валютно–финансовых потоков, глобальных коммуникаций, массовой культуры и пр. Кроме того, под американским контролем находится глобальная сеть транснациональных и наднациональных организаций, в особенности международных финансовых институтов (МВФ, Всемирный банк и пр.), содействующих процветанию США. Тому же служат и базирующиеся преимущественно в США ТНК.

Эти и другие соображения привели З. Бжезинского в его последней книге к следующему, льстящему самолюбие американцев, выводу: «Европе, пожалуй, под силу составить конкуренцию США на экономической ниве, но пройдет немало времени, прежде чем она достигнет той степени единства, которая позволила бы ей вступить в политическое состязание с американским колоссом. Сошла с дистанции Япония, которую одно время прочили на роль следующей сверхдержавы. Китаю, несмотря на все его экономические успехи, похоже, предстоит оставаться относительно бедной страной в течение жизни по крайней мере двух поколений, а тем временем его могут подстеречь серьезные политические осложнения. Россия же — больше не участник забега. Короче говоря, у Америки не имеется и вскоре не появится равного ей противовеса в мире»563.

Будучи сверхдержавой, США были лидером противостоящих коммунизму государств Запада. Европейских союзников тогда устраивало их лидерство, поскольку в системе НАТО они были защищены от внешнего врага. Подобным образом под защитой США рады были находиться и такие страны Азии как, скажем, Южная Корея или Тайвань. Крах СССР снял эти угрозы (кроме Тайваню со стороны КНР). Однако администрации президентов Б. Клинтона и, тем более, Дж. Буша–младшего воспроизвели напряженность в мировом масштабе. Соединенные Штаты в течение последнего десятилетия повсюду ищут внешнего врага, следствием чего являются и бомбардировки Сербии, захват важнейших в стратегическом отношении центров в Афганистане, наконец, недавняя оккупация Ирака и стремление возродить рейгановскую программу «звездных войн». Все это сулило и сулит ВПК США с транснациональными нефтяными корпорациями и связанными с ними структурами огромные прибыли.

События 11 сентября 2001 г. еше больше объединили американское общество, ставшее более консервативным, подозрительным и закрытым по отношению к внешнему миру. Американцы впервые ощутили отсутствие гарантий безопасности на собственной территории. Дж. Буш заручился единодушной поддержкой Конгресса относительно «достойного» ответа Вашингтона на террористические акты, совершенные (что никем никогда доказано не было) мусульманскими фундаменталистами. Следствием стала оккупация США и их союзниками сперва важнейших в стратегическом отношении центров Афганистана, а потом и чрезвычайно богатым нефтью Ирака под совершенно надуманным и уже опровергнутым предлогом о якобы имеющемся в его распоряжении оружии массового поражения.

Однако такого рода акции только способствуют активизации антиамериканской, в целом антизападной, деятельности мусульманских военизированных группировок. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что в 68 странах мира были выявлены следы террористической организации АльКаида, возглавляемой Усамой бен Ладеном. Понятно, что в стратегической перспективе именно за счет своего изначального, пусть и весьма неустойчивого, единства на основе общих веры и ценностей всемирная исламская община — умма — представляет собой колоссальный ресурс противодействия западному гегемонизму.

Вторая Иракская война привела к усилению сопротивления американской политике даже в ведущих странах Европейского Союза, членов НАТО, прежде всего во Франции и Германии, но также в Италии, Испании и многих других странах. Даже в Великобритании общественное мнение не поддерживает гегемонистские намерения США. В то время как официальный Лондон поддерживает идею администрации Дж. Буша–младшего о необходимости развертывания национальной системы противоракетной обороны и отказа США от договора с СССР 1972 г. относительно ядерного вооружения, 70% британцев, согласно проведенным опросам, считают, что намерения нынешней Вашингтонской администрации приведут к новой ядерной гонке.

Окончательное утверждение однополярной мировой системы при неоспоримой гегемонии США — главная цель внешней политики Соединенных Штатов. Америка должна постоянно поддерживать свою мощь и делать все возможное для сдерживания развития других стран, которые имеют потенциальную возможность достижения статуса сверхдержавы. Сегодня это относится в первую очередь к Китаю. США своими действиями демонстрируют, что нет и не может быть международных норм поведения, которые были бы для них обязательными. Вашингтон не раз давал понять, что готов действовать в одностороннем порядке во имя достижения собственных эгоистических целей, не считаясь с интересами других государств. Примером тому может служить отказ Вашингтона ратифицировать Киотский протокол, обязывающий страны, загрязняющие окружающую среду (в этом США являются бесспорным мировым лидером), уменьшить выбросы углекислого газа в атмосферу.

Односторонний геополитический подход, взятый на вооружение администрацией Дж. Буша–младшего, может способствовать образованию коалиции, которая будет стремиться обеспечить противовес гегемонистским устремлениям США. Однако ее потенциальные участники — Китай, Россия, Индия, отчасти даже Франция, Германия и Япония, отягощены наличествующими сегодня (Китай и Индия, Китай и Япония) и могущими раскрыться в будущем (Россия и Китай) противоречиями. Поэтому предполагать создание такого рода коалиции в обозримом будущем не приходится, хотя координация действий между этими и другими сторонами по некоторым вопросам вполне реальна.

В целом же нынешняя внешняя политика США, определяемая как их экономическими интересами, так и политическими амбициями руководства, помноженными на убежденность основной массы американцев во всемирной миссии их страны, чревата для них многочисленными негативными последствиями, тем более на фоне наростающих экономических, политических и этно–национально–расовых проблем внутри страны.