Книга: Жизнь насекомых. Рассказы энтомолога

Шары

Шары

Нас было пятеро или шестеро. Я — самый старый — их учитель, скорее даже товарищ и друг. Они — молодежь с горячим сердцем и пылким воображением, юноши в той поре, когда мы бываем веселы и любознательны. Болтая о том, о сем, мы шли по тропинке, окаймленной цветущим боярышником. Мы шли, чтобы посмотреть многое. Появился ли уже священный навозник и катит ли он свой шар, олицетворяющий Солнце, по понятиям древних египтян? Есть ли в прудике, у подножия холма, молодые тритоны, жабры которых похожи на тонкие веточки кораллов? Надела ли колюшка свой свадебный воротник, пурпурный и лазурный сразу? Коротко: мы шли, чтобы провести утро на радостном празднике весеннего пробуждения жизни. В это утро сбылись все наши надежды.

Вот и жуки-санитары за работой: они очищают почву от нечистот. Никогда не устанешь удивляться разнообразию их орудий для рытья норок, для раскапывания навоза, для разделения его на кусочки, для лепки его. Можно устроить целый музей из этих орудий. Среди них есть такие, которые выглядят подражанием нашим орудиям, а есть и такие, которые могли бы взять за образец мы сами.

Какую возню видишь около кучки навоза! Большие и маленькие жуки спешат сюда со всех сторон: каждый торопится захватить свою долю из общего пирога. Одни скоблят кучку с поверхности, другие подлезают под нее, чтобы тут же зарыть свою добычу в почву. Более мелкие крошат в стороне куски, потерянные более крупными жуками. Некоторые поедают добычу тут же, но большинство тащит ее в укромное местечко, чтобы пообедать без всяких помех.

Кто это бежит рысцой к куче? Его длинные ноги передвигаются резко и нескладно, словно внутри жука спрятана пружина. Он опрокинул несколько жуков, рыжий веер его маленьких усиков распущен — примета жадности.

Это священный навозник — скарабей. Весь одетый в черное, он самый крупный и самый знаменитый из наших навозников. Прибежав, он уселся за стол рядом со своими собратьями, которые, шлепая широкими передними голенями, лепят свои шарики.

Последим за изготовлением этого знаменитого шара — навозного шара священного скарабея — жука, прославленного еще во время глубокой древности.

Основой шара служит обыкновенно почти круглый сам по себе комочек навоза. Это ядро, которое позже вырастет в шар величиной с абрикос. Найдя подходящий комок, жук иногда оставляет его таким, как есть. Бывает, почистит и поскребет лапками его поверхность, испачканную в песке. Комок нужно увеличить, превратить его в шар. Орудия жука: передний край головы, расширенный в полукруглые грабли с шестью большими зубцами, и широкие лопаты передних голеней, усаженные снаружи пятью большими зубцами.

Обхватив средними и задними ножками шар, жук не выпускает его ни на минуту. Усевшись на комке, он поворачивается во все стороны, выбирая материал для дальнейшей постройки. Край головы отделяет кусочки навоза, взламывает, роет и скребет. Передние голени подносят комочек к шару, чтобы прилепить его. Они придавливают его к шарику, прихлопывают, словно ударами валька. Охапку за охапкой накладывает жук комочки сверху, снизу и с боков. Комок растет и растет, и вот он превращается в большой шар.

Жук не покидает верхушки своего сооружения. Он только поворачивается на нем во все стороны, обхватив его ногами. Чтобы выточить шар, нам нужен токарный станок. Ребенок катит по снегу снежный ком, и катание придает ему округлую форму. Скарабей искуснее нас: он не нуждается ни в станке, ни в катании, а лепит свой шар, накладывая на него все новые и новые слои. Он не сходит с верхушки шара, не осматривает его снаружи, чтобы проверить, получается ли шар. Ему достаточно голеней: при их помощи он словно проверяет кривизну поверхности навозного комка. Но об этом циркуле — голенях — я говорю очень осторожно: множество фактов показывает, что инстинкт не нуждается в особых измерительных орудиях. Сам скарабей служит доказательством: задние голени самца сильно изогнуты, у самки они почти прямые. И оба жука работают одинаково хорошо, хотя «циркули» их не очень схожи.

В жару, когда навоз сохнет быстро, удивляешься проворству жука. Только что комок был величиной с орех, и вот он уже достиг размеров небольшого яблока. Я видел жуков, лепивших шары величиной с кулак.

Шар готов. Теперь нужно доставить его в удобное место. Не очень глубоко зарыть и там, спокойно и без помех, съесть.

Самые поразительные из повадок скарабея проявляются в доставке шара на место. Закончив шар, жук незамедлительно пускается в путь. Он обхватывает шар длинными задними ногами, опирается на средние, а передними отталкивается от земли. Жук ползет задом, пригнув голову и приподняв заднюю часть тела. Шар катится. Не видевший его изготовления подумает, что круглая форма — результат катания. Ошибка! Комок был вылеплен именно как шар. Катание только уплотняет его поверхность и делает ее более гладкой. Шар, только что изготовленный, и шар, который катали часами, не различаются по форме.

Почему комок навоза имеет форму шара? Выгодна ли эта форма жуку? Да, скарабей прав, лепя именно шар. Его провизия малопитательна, и здесь качество еды заменяется ее количеством. Это правило относится ко всем навозникам: все они ненасытные обжоры. За один прием навозник съедает ком пищи, в несколько раз превышающий объем его тела. Одни из них роют норку тут же, под кучкой навоза. Таким нетрудно натаскать провизии в подземную столовую: еда служит крышей для этой столовой. Скарабей — бродяга, предпочитающий одиночество. Он не станет обедать тут же, возле навозной кучки. Его запас еды не так уж велик, но все же и по весу, и по объему много больше самого жука. Его не унесешь в лапках, не утащишь, ухватив челюстями. Переносить небольшими охапками? Но сколько тогда придется сделать путешествий, чтобы собрать достаточный запас провизии. Да и уцелеет ли кучка навоза, пока жук будет часами ползать от этой кучки до своей столовой и обратно. Нет! Уж раз есть кучка навоза, нужно сразу сделать запас провизии. По крайней мере — на один день.

Что нельзя нести — тащат волоком, нельзя тащить — катят. Комок навоза превратился в шар не потому, что его катили. Наоборот, его превратили в шар, чтобы можно было катить.

Скарабей любит солнце. Другие навозники работают под навозной крышей, летают чаще в сумерках. Скарабей ищет провизию и работает среди яркого, веселого дня, в самые жаркие часы и всегда на открытом месте. У такого образа жизни есть свои неудобства. Я не замечал ссор во время сбора навоза у геотрупов и копров, хотя они и живут рядышком. Они работают во мраке и не знают, что делается по соседству. Богатая добыча не вызывает здесь «зависти» соседа: он просто не увидит ее. Может быть, потому так мирно и уживаются навозники под навозной кучей: темнота не способствует ссорам.

Скарабей работает на свету, на открытом месте. Здесь всякий видит, что делает сосед. Грабители бывают не только среди людей: они нередки и среди животных. Скарабей прямо злоупотребляет этим приемом. Драки, грабеж, воровство обычны в жизни этого жука. Для законного владельца развязка не всегда бывает благоприятной. Тогда вор удирает с добычей, а ограбленный жук возвращается к кучке навоза и лепит новый шар. А случается и так, что во время драки появляется третий и завладевает шаром.

Голодом этот грабеж объяснить нельзя. В моих садках изобилие навоза; мои пленники никогда не видели столько его на свободе. Но и здесь нередки драки. Жуки так сражаются из-за шара, словно им грозит голодная смерть. Нет, не нужда служит причиной разбоя и воровства. Бывает, что вор бросает украденный шар, лишь немножко покатав его: он сыт и не хочет есть. Что остается делать скарабею при таких нравах? Единственный выход: слепив шар, подальше укатить его от навозной кучки, спрятаться и съесть провизию. Жук так и делает, да еще очень спешит при этом.

Шар катится, жук его подталкивает. Путь будет пройден, пусть и с препятствиями. Вот первое затруднение: жук идет поперек склона, и шар того и гляди скатится вниз. Скарабей же почему-то хочет катить его именно поперек склона. Неудачное движение — и шар покатился вниз, опрокинув жука. Бедняга дрыгает ногами, вскакивает, бежит запрягаться. «Будь осторожнее, бестолковый, иди вдоль ложбинки, там хорошая ровная дорога!» Так нет же: жук лезет на склон, с которого только что свалился. Медленно, шаг за шагом, тащит он шар вверх по склону. И опять: шар катится вниз, увлекая за собой жука. Попытка возобновляется. По началу дело идет неплохо: корешок — причина падений — осторожно обойден. Еще немножко... Ну, вот! Нога скользнула по камешку — и шар покатился вниз. Снова карабкается жук... Десять, двадцать раз он будет взбираться на склон, пока не одолеет все препятствия. А иной раз, словно признав бесполезность своих усилий, вдруг покатит шар по ложбинке...

Не всегда жук катит свой шар в одиночку. Часто у него оказывается компаньон. Обычно это происходит так. Изготовив шар, жук покидает место работы, толкая задом свою провизию. Сосед, один из прибежавших последними жуков, вдруг оставляет свою едва начатую работу и бежит вдогонку. Теперь оба работают вместе: взапуски катят шар в безопасное место. Может быть, они еще возле навозной кучки уговорились о дележке? Может быть, один лепил, а другой подтаскивал ему охапки навоза? Я никогда не видал такой совместной работы: скарабей всегда работает один. А может быть, это самец и самка, и у них общее, семейное хозяйство? Одно время я так и думал, но скальпель вскоре же заставил меня отказаться от такой мысли. Я вскрывал обоих навозников, катящих «общий» шар, и очень часто они оказывались одного пола. Здесь нет ни семьи, ни общей работы. Это просто-напросто попытка грабежа. Услужливый товарищ — жулик, который при первой же возможности утащит шар.

То и дело я вижу сцены грабежа. Жук мирно катит свой шар. Прилетает другой, тяжело садится на землю. Удар зубчатых передних голеней, и владелец шара опрокинут. Пока он ворочается, пытаясь подняться, грабитель залезает на шар и занимает место, очень удобное, чтобы отталкивать нападающего. Ограбленный ползает вокруг шара, а вор вертится на шаре: поворачивается головой к нападающему. Едва тот попробует карабкаться на шар, как грабитель сбивает его ударами голеней. Простой атакой засевшего на шаре разбойника не одолеешь.

Ограбленный применяет другой прием: лезет под шар. Подталкиваемый снизу шар начинает колебаться, катится и увлекает за собой грабителя. Проворно переставляя ноги, тот пытается удержаться на катящемся шаре, но удается ему это лишь иногда. Если вор свалился с шара, то шансы уравниваются и борьба переходит в драку. Жуки сцепляются ногами, теснят и толкают друг друга. Кому удалось опрокинуть противника, тот спешит к шару. Часто побеждает грабитель, смелый разбойник и искатель приключений. После двух-трех попыток вернуть отнятое добро ограбленный возвращается к кучке навоза, чтобы заняться изготовлением нового шара. Бывает, что и у грабителя отнимут уворованный шар.

Рассказывают, что если скарабей закатит свой шар в яму, то он зовет на помощь товарищей, и те помогают ему вытащить шар. Я сделал много наблюдений и был очень терпелив и изобретателен. Но я никогда не видел помощников. Думаю, что такие рассказы — результат ошибки. За помощников принимали воров и грабителей.

Итак, к катящему шар жуку часто присоединяется другой. Его цели корыстны. Встреча не всегда сопровождается дракой, нередко она очень мирная. Владелец шара продолжает катить его, вор присоединяется к работе. Каждый запрягается в шар на свой лад. Главное положение занимает владелец: толкает шар задом. Партнер находится впереди: подняв кверху голову и придерживая шар передними ногами, он задними ногами упирается в землю. Шар находится между жуками, и один из них толкает его, другой тянет к себе. Эти общие усилия не всегда совпадают: один жук ползет спиной к дороге, у другого перед глазами шар и дорога им закрыта. Они спотыкаются, падают, перекувыркиваются. Жуки спокойно переносят все эти неприятности: кувыркнувшийся встает и спешит занять свое место. На ровной дороге жук, толкающий шар сзади, докатил бы его быстрее, работая в одиночку. Впрочем, «помощник» вскоре перестает работать: забирается на шар и плотно прижимается к его поверхности. Теперь владелец катит не только шар, но и усевшегося на нем непрошенного гостя.

Шар катится по ровному месту. Не тревожа жуков, я прокалываю его длинной булавкой и пригвождаю к земле. Конечно, шар сразу останавливается. Жук толкает, старается изо всех сил, но шар не двигается. Жук обходит вокруг шара два-три раза и не находит ничего, что задерживает шар. Снова начинает толкать, и снова безуспешно. Тогда жук лезет наверх. Там нет ничего, кроме прижавшегося к шару компаньона. Жук слезает вниз, опять принимается толкать шар... Вряд ли скарабей попадал когда-либо в такое затруднительное положение: шар словно прирос к земле. Вот когда нужна помощь. Кстати, и помощник рядом: сидит на шаре. И что же? Зовет его на помощь жук? Нет, он старается столкнуть шар, а его спутник сидит наверху.

Проходит много минут. Наконец компаньон слезает с шара и принимается его осматривать. Общие усилия не помогают. Мне кажется, что жуки не на шутку озабочены: маленькие веера их усиков то распускаются, то закрываются. Вдруг один из них лезет под шар, слегка подрывает его и наталкивается на булавку. Жуки залезают под шар и начинают приподнимать его на своих спинах. Шар ползет вверх по булавке, и вот он уже поднят на высоту тела жуков. Они тянутся кверху, встают чуть ли не на головы, толкают шар задними ногами, стараются и хлопочут вовсю. Шар висит на булавке... После долгих попыток сдвинуть его жуки улетают.

Если подложить под шар камешек, то в конце концов жуки взбираются на него, и шар поднимается на булавке повыше. Здесь нет ничего нового. В опыте с булавкой жук действует так же, как и при встречах с препятствиями в естественных условиях: пользуется своей спиной как рычагом, толкает ногами. Он взбирается на подложенный камешек, но ему не приходит в голову, что можно было вскарабкаться на спину товарища.

Шар катится по равнине, сквозь заросли тмина, через колеи и по откосам к месту будущей столовой. На подходящем месте владелец шара принимается рыть норку. Возле него лежит шар, а на нем — спутник, неподвижный, словно мертвый. Владелец шара старательно роет, пуская в дело зубчатый край головы, зубчатые голени. Вырытый песок выбрасывается назад, и работа быстро подвигается. Вскоре жук скрывается в вырытой пещерке. Всякий раз, как он вытаскивает наружу кучку нарытого песка, он поглядывает на шар. Иногда пододвигает его поближе ко входу в пещерку, иногда только ощупывает.

Подземная столовая растет и растет, жук все реже выходит наружу. Самое подходящее время для воровства, и жук-воришка, спустившись на землю, укатывает шар. Обворованный выходит из норки — шара нет. Он находит след и пускается в погоню. Вор не протестует, когда владелец катит шар обратно к пещерке.

Пещерка-норка вырыта.

Предположим, что жук один, что ему не нужно делиться едой с увязавшимся за ним лентяем. Пещерка вырыта в рыхлой почве, она всего с кулак объемом. Втащив в нее шар, жук заваливает вход, и теперь никто не скажет, что здесь столовая. Запершись в пещерке, скарабей принимается за еду. Он ест и переваривает день и ночь, пока не съест всего шара. Жук ест, а сзади него, словно веревочка, вытягивается шнур испражнений.

Я измеряю этот шнурок. В течение двенадцати часов еды он достиг двухсот восьмидесяти сантиметров длины, а обед еще не был закончен. Зная диаметр и длину шнурка, нетрудно вычислить его объем. Оказывается, что в один прием, в течение двенадцати часов, скарабей выделил чудовищное количество испражнений: их объем почти равен объему его тела.

Шар съеден. Жук выбирается наружу и отправляется искать кучку навоза, снова лепит шар и катит его, снова ест. Обжора, сказочный обжора! Да. Но много ли питательных веществ извлечет жук из навоза?