Книга: Научные битвы за душу. Новейшие знания о мозге и вера в Бога

Влияние духовности на здоровье

Влияние духовности на здоровье

Вдобавок к таким эффектам, как эффект плацебо, – то есть к силе психических состояний, благоприятных для лечения как такового, – существует немало свидетельств того, что РДМО ассоциируются с более крепким физическим и психическим здоровьем. Эпидемиолог и психиатр Эдвард Б. Ларсон (1947–2002) рассматривал этот вопрос под несколько иным углом, нежели Бенсон. Точно так же, как Бенсон был озадачен отсутствием в медицинской литературе упоминаний об огромных масштабах эффекта плацебо, набожный христианин Ларсон был озадачен тем, как в литературе избегают упоминаний об РДМО или проявляют враждебность к нему.

Одна из проблем вытекала из выбранного метода проведения исследований. К примеру, когда пациентов для истории болезни спрашивали о религиозной принадлежности, различий между «внутренней» и «внешней» верой никто не делал. Один из основоположников религиозной социологии Гордон Олпорт определял «внутреннюю» веру как интернализированный опыт, а проявление «внешней» веры – как принадлежность к группе. Когда речь идет о здоровье, это – важное различие, поскольку польза для здоровья исходит в основном от внутренней веры, из тех, что ассоциируются с РДМО[765]. Кроме того, сложные инструменты для оценки взглядов в исследованиях РДМО применялись редко, а исследуемые образцы групп населения зачастую оказывались нерепрезентативными[766].

Но Ларсон обнаружил также существенную предубежденность. В «Диагностическом и статистическом руководстве по психическим болезням», 3-е издание (DSM-III), приведено много примеров случаев, в которых религиозные пациенты были охарактеризованы как имеющие «психозы, неадекватность, бред, отсутствие логики и галлюцинации»; подразумевалась общая психопатология[767], представляющая в ложном свете клинический опыт[768]. Когда это издание руководства было в ходу, лишь в 3 из 125 школ медицины в США предоставлялись те или иные инструкции о связи между здоровьем и РДМО – и это в стране, где примерно треть населения утверждает, что получила РДМО! До своей внезапной и безвременной кончины в 2002 году Ларсон играл ключевую роль в пересмотре и исправлении DSM-III. Отчасти благодаря его работе с Фондом Джона Темплтона почти две трети школ медицины в настоящее время предлагают курсы, имеющие отношение к РДМО[769].

В 80-х годах XX века Ларсон вместе с Джеффом Левином и Гарольдом Кёнигом приступил к разработке основанного на свидетельствах подхода к взаимосвязи между здоровьем и РДМО. Если в обзорах многих исследований обычно рассказывалось в целом о статьях, на которых хотел сделать акцент автор обзора, то Ларсон разработал «систематический» метод, исключающий ошибку выборки и рассматривающий все статьи с количественным анализом, опубликованные в одном журнале за определенный период. Этот метод дает всеобъемлющее исследование результатов, объективное и воспроизводимое[770]. В публикации «Фактор веры: аннотированная биография клинических исследований духовной тематики» Ларсон, Дейл Мэтьюз и Констанс Барри представили подробный обзор 158 медицинских исследований влияния религии на здоровье, в 77 % которых был продемонстрирован положительный клинический эффект[771]. Таким образом, неудивительно, что пациенты Бенсона обычно выбирали для медитаций молитвы: вероятно, они располагали личной или общеизвестной информацией об их ценности.

Аналогично в перспективном исследовании почти четырех тысяч человек в возрасте от 64 до 101 года, не имеющих инвалидности, но живущих в доме престарелых в 1986–1992 годах, выяснилось, что частная религиозная деятельность – такая, как медитация, молитва, изучение Библии, – ассоциировалась с ростом выживаемости. Исследователи пришли к выводу, что «пожилые люди, участвующие в частной религиозной деятельности до того, как нарушается их возможность выполнять повседневные задачи самообслуживания, по-видимому, имеют в вопросе выживания преимущества по сравнению с теми, кто не участвует в религиозной деятельности»[772].

Но вера пожилых людей не всегда позитивна. Среди верований есть и ноцебо, оказывающие негативное влияние на здоровье. В одном исследовании выяснилось, что пожилые пациенты с большей вероятностью умирали при наличии конфликтных отношений с их религиозными верованиями. Ученые наблюдали за 595 пациентами старше 55 лет в Медицинском центре Университета Дьюка и Медицинском центре Дарема. Им удалось держать под наблюдением 444 пациентов, из которых 176 умерли. Пациенты, которые при опросе соглашались с такими высказываниями, как «гадаю, действительно ли Бог покинул меня; чувствую, что Бог наказал меня за недостаточную преданность; не знаю, чем я заслужил наказание от Бога; сомневаюсь в любви Бога ко мне; не знаю, оставила меня моя церковь или нет; считаю, что случившееся – дело рук дьявола; сомневаюсь в силе Бога», умирали со значительно большей вероятностью (смертность выше на 19–28 % за двухлетний период после выписки из больницы). Авторы пришли к выводу: «Определенные формы религиозности могут увеличить риск смерти. Пожилые больные мужчины и женщины, ведущие религиозную борьбу против своей болезни, по-видимому, сталкиваются с возросшим риском смерти, даже в случае контроля таких проблем, как общее состояние физического и психического здоровья, а также с учетом демографических факторов»[773].

Очевидно, значение имеет то, что именно вызывает вера – надежду или отчаяние. Но есть ли разница, какому Богу молиться? Дейл Мэтьюз, врач и коллега Ларсона, отмечает: «Исследования показали, что набожность приносит больше пользы здоровью, чем ее отсутствие, однако ничем не подтвердили, что быть набожным христианином гораздо полезнее для здоровья, чем быть набожным буддистом»[774]. Разумеется, это не значит, что теология не имеет к этим вопросам никакого отношения: скорее, предполагается, что влияние РДМО на здоровье обусловлено верой в их причины в меньшей степени, чем возникающими в итоге психическими состояниями.

Конечно, эти результаты не означают, что «разум исцеляет все» или «вера лечит», а тем более что медицинское вмешательство избыточно. Они показывают только, что и психическое состояние, и выбор, которому уделяется внимание в психическом отношении, важны для поддержания и восстановления хорошего самочувствия – эта роль только начинает удостаиваться давно заслуженного внимания.

Вообще-то в последние годы эта полемика стала гораздо более направленной. То есть вопрос «играет ли духовность хоть какую-нибудь роль?» сменяется другим – «при каких условиях духовность играет роль?» К наиболее примечательным недавним исследованиям относятся следующие:

• Свидетельства того, что пациентам зачастую хочется, чтобы врачи знали об их духовных убеждениях и принимали их во внимание. В исследовании 2004 года с участием 921 взрослых, посещающих клиники семейной медицины, 83 % выразили желание, чтобы врачи интересовались их духовными верованиями «по крайней мере в некоторых случаях», чтобы добиться большего взаимопонимания между врачом и пациентом. Болезни, угрожающие жизни (77 %), серьезные медицинские состояния (74 %) и потеря близких (70 %) заняли, как и следовало ожидать, первые места в списке случаев. Опрошенные пациенты надеялись, что в итоге врачи смогли бы «способствовать реалистичным надеждам (67 %), дать врачебный совет (66 %) и изменить подход к лечению (62 %)»[775]. Но вместе с тем пациенты сообщают, что такие разговоры происходят редко. Врачи признают, что избегают подобных тем по ряду причин: из боязни навредить, из-за вторжения в частную жизнь, недостатка опыта, трудностей с определением, кто именно из пациентов хочет поговорить. Но упомянутые затруднения возникают и при обсуждении любых других болезненных вопросов (например, секса или насилия в семье); возможно, ключевой вопрос должен звучать иначе: чем потенциально грозит отсутствие подобных обсуждений?

• Свидетельства того, что сами врачи имеют духовные верования с большей вероятностью, чем ученые-теоретики или практики. В недавнем опросе более чем 1100 американских врачей 55 % согласились с высказыванием «мои религиозные убеждения влияют на мою врачебную практику». Семейные врачи и педиатры оказались наиболее религиозными, психиатры – наименее[776]. Эти результаты поднимают примечательную тему: если больше половины врачей сообщают, что их религиозные убеждения влияют на их врачебную практику, пациенты, возможно, хотели бы узнать, во что верит их врач, – точно так же, как и врач мог бы пожелать узнать, во что верят его пациенты.

• Дальнейшие свидетельства того, что некоторые конкретные религиозные взгляды и практики снижают постоперационный стресс, а другие усиливают его. Исследователи опросили 202 пациента, которым предстояла операция на открытом сердце, сначала до операции, а также после нее; исследование проводилось в Медицинском центре Университета Мичигана в 1999–2002 годах. Молитвы, обращенные к некой «надежной высшей силе» ассоциировались со снижением стресса после операции, а субъективный религиозный фанатизм в сочетании с сомнениями в доброжелательности высшей силы, – нет[777].

По мере того, как влияние разума на здоровье получает все более широкое признание, ученые продолжают прояснять детали, поскольку ответы на уже имеющиеся вопросы неизбежно приводят к возникновению новых вопросов. Один из этих вопросов, к которому мы пока не обращались, – ходатайственная молитва (молитва об исцелении другого человека). Насколько она эффективна? И если уж на то пошло, можно ли вообще определить ее эффективность?